Диана Ибрагимова: Сезон летающих деревьев

Выйдя наружу, Инто отыскал глазами Неку. Она стояла в окружении других девочек у костра и что-то оживлённо рассказывала. На ней было праздничное синее платье, принесённое отцом из нижнего мира, и голубой платок на плечах. Всё это очень шло к её небесного цвета глазам. Инто залюбовался тонкой фигуркой, залитой солнцем. Казалось, приделай ей крылышки, и она взлетит, точно стрекоза над рекой, такая она была лёгкая и светлая.

Мальчик достал припрятанный букет и поспешил к гомонящей толпе. Он чувствовал в себе небывалую уверенность. Отросшие волосы больше не портили чернотой, и Инто считал себя ничуть не хуже остальных ребят. Он подошёл к Неке вплотную и протянул цветы. Букет немного помялся, пока лежал у него за пазухой, стебли внизу стали влажными от взмокших ладоней, но выглядел он вполне ничего, а главное, запах сохранил прежний. Нека фыркнула и отскочила в сторону.

— Что это ты мне суёшь? — спросила она, смерив воздыхателя недобрым взглядом.

— Цветы, — смущённо сообщил Инто.

— Зачем мне твои цветы? — Нека поморщилась и нарочно задрала свой остренький подбородок, чтобы казаться важнее. — Вот Манр обещал мне принести настоящий кристалл с сегодняшней добычи!

На её лице тут же вспыхнул румянец, и она принялась что-то восхищённо тараторить, не обращая на мальчика ровным счётом никакого внимания. Инто отошёл от хохочущей кучки девчонок и с досады растоптал цветы. Оставалось только одно — отправиться к старику Амерцо. Мальчик ещё раз провёл ладонью по гладкой макушке и, шумно вздохнув, побежал вверх по дороге, ведущей на площадь.

Инто давно мечтал побывать на границе, где каменные горы переходили в снежные. Там жили Стражи, охранявшие кристаллы. Одни говорили, будто Стражи эти рождаются из кристаллов, другие — что они превращаются в них, когда умирают. Немало Добывателей погибло в холодных землях, но, во что бы то ни стало, Инто хотел стать одним из них и принести Неке самый огромный кусок хрусталя, чтобы она и не посмотрела больше на этого Манра.

Опытнейшим Добывателем считался старик Амерцо, но он давно уже не покидал деревни из-за слабости в ногах и мог только обучать молодёжь. Новички заучивали целые своды правил, а для Инто правило было одно — помогать в деревне и не покидать её, чтобы не повторить участь отца. Но он всё ещё не оставлял надежду и верил, что в последний год Амерцо пойдёт ему навстречу.

На площади царило необыкновенное оживление. Здесь собрались все от мала до велика, и протиснуться через толпу удалось с трудом. Плоский каменный валун, на котором старик обыкновенно ораторствовал, пустовал. Об этом несложно было догадаться по гомону и шуточкам. При Амерцо всегда торжествовала тишина. Инто стоял как раз напротив пьедестала. С боков подтрунивали друг над другом только что обритые вместе с ним мальчишки, доносились смешки и шёпот девочек откуда-то сзади, чуть дрожали взволнованные голоса матерей, чьи сыновья сегодня должны были ступить на путь Добывателей. Сами герои торжества уже выстроились с обеих сторон от валуна в две шеренги. Все были одеты в новенькие жилеты из белого меха и такого же цвета сапоги, в руках красовались вязаные шапки.

Инто невольно отыскал глазами Манра. Тот едва не лопался от важности. Правда, солнце уже припекало, и было видно, как по распаренному лицу мальчика стекает пот, а сам он тяжело дышит. Инто хохотнул про себя, но змейка зависти засела в нём накрепко. Ему тоже хотелось иметь точно такой же замечательный жилет цвета снега и новые сапоги, да и шапку Памеа наверняка согласилась бы связать. Но главная причина состояла в том, что в этой одежде даже напыщенный Манр, который ко всему был младше Инто на целых полтора года, выглядел как настоящий Добыватель. Инто готов был пойти хоть босиком, только бы старик разрешил.

Скоро появился сам Амерцо. Его вели под руки сыновья — два здоровенных крепких мужичины. Они выглядели настолько одинаково, что если бы не шрамы, наверняка родные жёны не смогли бы их различить. Старейшина, единственный из всей деревни, носил на голове пучок волос, заплетённых в тоненькую косичку. Так он показывал, что помыслы его чисты сродни сединам.

Сыновья водрузили отца на валун и отошли. Несмотря на слабость в ногах, Амерцо никогда позволял себе сидеть на пьедестале, только опирался на палку. Он так и сказал как-то: «Покуда я могу стоять — быть мне над вами головой, а как только не станет сил в моих дряхлых ногах, я передам власть тому, кто её достоин». Амерцо говорил не о своих сыновьях. Хотя они и отличались недюжинной силой и слыли отличными Добывателями, отцовского ума им не досталось. Но и без того желающих набиралось немало, и кое-кто давно мечтал, чтобы как минимум нижняя часть конечностей у старика отсохла.