Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

Похоже, как минимум одну жертву я встречала раньше — когда специалисты искали решение проблемы с моим слишком сильным иммунитетом. Паспорт этого человека тогда не просмотрела, но судя по тому, что в кабинете собирались арваны, вполне может оказаться, что жертвы на самом деле всё-таки одного вида.

В ближайший же вечер поинтересовалась на данную тему у Ликрия.

— Ты правильно предположила, — кивнул он.

— Тогда почему об этом нет в новостях? — удивилась я.

Ри улыбнулся.

— Потому, что ты — друг, и тебе сообщают больше, чем остальным. Из всех убитых арванов только один был явным. Остальные не проявляли себя в этой роли. Естественно, и в их документах настоящей видовой принадлежности указано не было.

— А распознать маскирующегося арвана очень сложно, — задумчиво припомнила я, обмакивая сухарь в чай. — Наверняка ведь то, что арванов могу распознать только другие арваны и байлоги — тоже не абсолютное правило?

— Разумеется, — снова подтвердил Ри.

— Тогда получается, что убийцей может оказаться почти кто угодно.

— А вот это неверно. Во-первых, всем остальным распознать нас всё-таки сложнее. Во-вторых, все разработки на данную тему засекречены и запрещены.

— Почему?

— Потому что никто не рискует с нами ссориться. Мой народ заинтересован в том, чтобы сохранить эту тайну. К тем, кто попытается в неё полезть, будут приняты соответствующие меры. Такие, чтобы и у других желание отбить.

Я встретилась взглядом с химерой, но промолчала. С тех пор, как Ликрий назвал меня другом, он начал говорить намного откровенней. Настолько, что порой становилось страшно. Но кое-что всё-таки обнадеживало: Ри ни разу не выказывал реальной вражды ни к какому виду, за исключением байлогов. Но и в их сторону в последнее время комментарии смягчились, хотя, на мой взгляд, всё равно оставались жестокими и несправедливыми. Хотя, может, и не такими уж несправедливыми: ведь кто-то же убивает арванов. А чтобы их убить, надо сначала распознать.

— Получается, в преступлениях замешаны байлоги, — горестно вздохнула я. — Поговорю с Лиссом, вдруг он что-то знает.

— Сомневаюсь, — отрицательно повёл кистью Ри, заметил моё раздражение на нелестное мнение о друге и уточнил: — Сомневаюсь, что байлоги в этом замешаны.

Вот теперь я удивилась.

— Почему? Вы ведь враги, и только байлоги могут вас легко распознать!

— Дело в нюансах. Если бы с преступниками сотрудничал байлог, то убийцы действовали бы иначе. Тут же на них ничто не указывает, — арван тяжело вздохнул: — Мне… мягко говоря, байлоги не нравятся. Но это не значит, что надо обвинять их в том, чего они не совершали — и без этого найдётся достаточно возможностей очернить.

— Здесь не Вне, — на всякий случай напомнила я. — В Чёрной Дыре многое может быть по-другому.

— Местные следователи тоже пришли к аналогичному выводу, — заметил Ликрий и не в тему добавил: — Всё-таки т’тага — замечательная технология.

— Всё-таки ты — тоже настоящий извращенец, — буркнула я. — Давай не отвлекаться от темы. Если, по-вашему, байлоги тут не при чём, то кто тогда?

— А ты не догадываешься?

— Погоди, — я спустилась с кровати, на которой лежала до этого, и села рядом с собеседником. — Ты хочешь сказать, что с убийцами сотрудничает арван?

Как-то с трудом верилось, что их высокоразвитый народ может воевать со своим видом.

— Да, именно это я и имел в виду.

— Но… — вскочив, прошлась по комнате. — Вы ведь, типа, высшие существа. Разве у вас продолжаются войны?

— Во Вне я о войнах не слышал, хотя политические противостояния бывают очень серьёзными. Но здесь — не Вне.

Ри замолчал. Я снова села, всем видом показывая, что готова слушать.

— В Чёрной Дыре другая обстановка. Обычаи моего народа изменились… и не в лучшую сторону.

— То есть здесь арваны воюют друг с другом? — уточнила я.

— Как группировки или государства — редко. Но здесь много арванов, которым есть за что ненавидеть свой народ. Есть за что мстить.

Представив себе таких, как Ликрий или Радий, в возможных врагах, поёжилась. Но тут же взяла себя в руки.

— Ри, что-то не сходится. Разве у тебя нет причин ненавидеть арванов? Ведь тебя отправили в низшие, причём ты не совершал преступления.

— В моём случае — это решение приняли для блага моего народа, — мягко возразил друг. — В то время и в том месте арванам требовался низший. Но преступников не было. Я лучше многих других подходил на эту роль. И меньше терял.