Юлия Гордон-Off - Карелия

Когда проснулась, только остатки запаха, да пустой стол напоминали о вчерашнем загуле. В принципе никакого протеста во мне не было. Всем надо иногда спускать пары, а во вчерашнем целомудрии даже скитский аскет бы ничего крамольного не нашёл. Вскоре заглянула и вошла немного помятая тётя Клава. И стала суетливо пытаться извиниться, но я её перебила и уверила, что всё хорошо и даже здорово и я ужасно довольна и благодарна! За что я была нежно прижата к необъятной мягкой груди и расцелована пополам с запахом перегара и чеснока, но от всей русской широкой души!

Потом она ещё попросила посмотреть медаль и рассматривала её с искренним чувством. Потом вдруг встала и с самым серьёзным лицом подошла ко мне и пожала руку, сказав при этом "Спасибо тебе!" и столько она вложила в это чувств, что меня проняло гораздо больше, чем когда вчера мне жал руку майор Николаев и я ему отвечала, что "служу трудовому народу!" Вот ей Богу, я сейчас прочувствовала благодарность именно этого самого трудового народа, про который я упоминала в речёвке… Момент вышел настолько напряжённый эмоционально, что я не заметила, как расплакалась, а потом ко мне присоединилась Клавдия и мы с ней в обнимку от души поплакали и это тоже было правильно!..

Потом умылась и пошла тягать свои утяжеления и приседать с ними. Мои обязательные физические упражнения никто не отменял…

А в это время Сосед мне рассказывал обещанную историю удивительной судьбы корабля "Сибирский стрелок". Что он был спущен в Питере ещё в тысяча девятьсот седьмом году и вошёл в отряд новейших тогда балтийских эскадренных миноносцев, по сути, он и "Пограничник" стали первенцами нового класса кораблей на русском флоте. В то время ещё никак не могли определиться с кораблями меньше крейсера, но больше атакующих торпедами миноносцев. В Европе строили "Дестроеры", которые были больше миноносцев и должны были, как атаковать минами, так и обеспечивать защиту от малых миноносцев противника, но прошедшая Русско-Японская война показала, что концепция не слишком удачна, а как "убийца миноносцев", русский Новик гораздо эффективнее. Но с другой стороны крейсер второго ранга — великоват для такого небольшого списка задач. Фактически появление тогда наших эсминцев открыло новый класс кораблей. А вступившие в строй позже, гораздо более скоростные и совершенные по всем параметрам "Новики" по имени головного в серии, названного в честь героического крейсера русско-японской войны, органично продолжили найденное решение. Само собой, что "Новики" вступили в отряд уже имеющихся эскадренных миноносцев. И этот отряд, командовал которым тогда один из самых молодых адмиралов флота и ученик Макарова Александр Васильевич Колчак, в начале первой мировой войны провёл успешный и героический бой с немецкими одноклассниками и обратил их в бегство. Кто мог подумать тогда, что это окажется едва ли не единственная победа придворного Балтийского флота во всей этой войне, а дальше грянет революция, потом другая. Всё железо Балтфлота перейдёт в статус никому не нужных самотопов и выплеснет из своих недр в топку революционной вакханалии на улицах столицы весьма горючую начинку, в лице одуревших от скуки и вседозволенности матросов эскадр балтийских линкоров и крейсеров.

Но и это корабль пережил и выжил. Уже после победы большевиков его переименовали в "Конструктор" и передали опытовым судном в Остехбюро, где он проходил службу до начала уже этой войны. В Остехбюро корабль перевооружили, были и другие небольшие переделки, а с началом войны его передали в состав Ладожской озёрной военной флотилии. Теперь уже не эсминец, а сторожевой корабль или даже сторожевой крейсер, оказался на Ладоге самым крупным кораблём, то стал флагманом флотилии.

В нашей истории "Конструктор", но моряки не забывали и его старое имя "Сибирский стрелок", хотя его и пытались вымарать из памяти, как напоминающее о "великом правителе" Сибири адмирале Колчаке, которого какого-то лешего понесло в политику и он сдуру поверил медовым обещаниям евроамериканских говорунов и влез в склоку гражданской войны, так мало этого, ещё и стал знаменем вокруг которого собрались может последние патриоты уходящей Империи… Вот только обещания никто выполнять не собирался, а рядом с патриотами оказалось как-то удивительно много отребья и всякой всплывшей на революционном угаре швали, что потом и через десятки лет именем Колчака пугали детей в Сибири, а слово "колчаковец" стало синонимом слова "каратель", и было хуже любой бранной матершины. Им даже не рисковали обзываться, оно было прямым синонимом антихриста, такую память оставили о себе попытки адмирала хозяйствовать и накормить своё разгульное войско. Только не учёл морячок, что Сибирь — это не Поволжье, где крестьяне ещё только поколение, как из крепости отпущены, а многие до сих пор в долгах и выбраться не могут. Сибирь места хоть и малолюдные, но свободные и пороть и вешать свободолюбивых казаков и кержаков — очень недальновидный шаг, а оружия много и пользоваться им все умеют. В общем, даже середину Сибири её правитель не прошёл, в Иркутске сгинул и под лёд вонючей городской речки Ушаковки брошен. Вот и кораблю за адмиральские художества досталось.