Юлия Гордон-Off - Карелия

Сосед же в ответ рассказывал, что зовут меня Лидой, что мои родные по маме из Алёховщины, а папа из ижоров из под Нарвы. А сами жили в Ленинграде, а на лето меня отправили к бабушке с дедушкой на Оять, и Агаповых он просто обязан знать, что их все знают. Что брат с фронта сбежал и её с ним отправили, а он поехал в Шелтозеро жениться, где у него ещё до войны невеста была. И там мы жили у двоюродной бабки, но он там столько пил, что с будущим тестем передрались по пьяни, и свадьба расстроилась. А его от греха в Чалну отправили, но и там всё не слава Богу, и вот они теперь и едут к тётке в Видлицу. А тут с войной непонятно, домой не попасть, с братом что-то делать надо, вот такая незадача… Но Архип вдруг прервал мою трескотню и спросил:

— А тётку как звать в Видлице которая, может знаю её?

— Да! Дядечка Архип! Конечно знаете! Как же можно тётю Марию не знать?

— А фамилия у неё какая?

— Так по чём мне то знать? Тётка Маша и ладно! Она же к нам приезжала, паспорт не показывала, может как у мамы Агапова, а может как у бабушки, а может вообще по мужу, она же замужем была вроде… Ой! Она так смешно про своих куриц рассказывала. Она кур держит, вы её точно должны знать! У неё на тот год цыплятки были, такие смешные и она всё время за кошкой следила, она у неё такая рыжая, такая рыжая, прямо солнышко и толстая, мышей ловить не хочет, а цыпляток очень хотела… А ещё она крота поймала, живого, вот надо же! А я крота не видела никогда! Вот ёжика… — и Сосед снова начал заваливать обалденно интересными подробностями жизни глупенькой Лиды, и мне стало казаться, что наш возница скоро меня придушит… И надо попросить Соседа чуть умерить свой пыл…

Но вот когда до места назначения Архипа осталось всего пара километров и мы уже проехали железную дорогу, он вдруг притормозил телегу, что лошадь встала и тут же потянулась к повявшей траве на обочине… Сам Архип развернулся на лавке и пристально поглядел мне в глаза, что Сосед невольно заткнулся, прервав жутко интересный рассказ про какую-то красивую юбочку у соседской Наташки.

— Ты, мне вот, что девонька скажи… Это ваших несколько дней назад в лесу гоняли?

— Вы про что это? Дядя Архип!

— Ладно! Понятно, что не скажешь… Не ври мне про Видлицу и про тётку. Там одна Маша есть, только она тебе бабка была бы, и никаких у неё родственников за Свирью отродясь не бывало, и из деревни она никуда в Ленинград не ездила. Говор у тебя не наш, но Ленинградский, поверю, да и про Агаповых в Лодейном слышал. Только там вепсы и в Шелтозере тоже, а здесь карелы и финны, улавливаешь разницу? И невесту бы твоему брату искали в Шокше или Рыбреке, но не здесь… Ладно! Бог тебе судья. Только раненого и беспамятного от пьяного отличу… Хотя есть дураки, что и поверили бы. Куда вам надо? На тот берег небось? — Я застыла, рука невольно потянулась к животу, но, что-то во взгляде Архипа остановило. Я протолкнула слюну сквозь вдруг ставшее сухим горло:

— А если на тот берег?…

— Ты девонька, правильно, что за пистоль не стала хвататься, — он повёл глазами вниз, и я увидела у его вроде случайно опущенной правой руки торчащую из сена ручку топора, — не успела бы… Да и нет в тебе душегубства… Чистая ты ещё… А первого человека убивать не просто, особенно в глаза глядя… Поверь, я знаю… В германскую фейерверкером начинал…

Он замолчал, перевёл взгляд куда-то над моей головой в небо… Я вдруг увидела, что у него зелёные, удивительного травяного оттенка глаза… Мы оба были полностью в его власти, но страха не возникло. Ну, не верилось, что такой страшный на вид, но добрый, с которым мы вместе снедь из дома с одного расстеленного вышитого рушника ели может сделать нам плохо… Он пожевал губами, посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на небо и вдруг заговорил совсем не о том, чего я ждала:

— Время сейчас уже к вечеру, сегодня свинью бить уже не выйдет, так, что ночевать останусь… Точно не выйдет… — Сделал паузу. — Отвезу я вас, помогу, чем смогу, есть у меня мысль…

Он отвернулся и подобрав вожжи громко щёлкнул языком подбирая левую, чтобы коняга вышла на середину дороги… И через некоторое время не оборачиваясь бросил:

— Ты пистоль свой убери куда… И мне нужно будет в деревне остановиться, сказать, что по делам съезжу, чтоб не ждали… Может еды вам возьму…

Теперь Сосед уже не щебетал, мне кажется, что он был очень смущён. А я понимала, что если бы не его безудержное щебетание и такая показная открытость и наивность даже, возможно решение Архипа было бы совсем другим. Может он не стал бы нас сдавать финнам, но помогать бы не стал, а скорее всего просто высадил не смотря на водку… Хотя, и сейчас не смотря на его слова расслабляться очень сильно не стоит, чужая душа — потёмки, но что ему мешало меня тюкнуть этим самым топором, не насмерть, а обушком, чтобы не трепыхалась и сдать получая блага от новой власти? А я то пока Сосед щебетал и правда расслабилась, ведь пока сидела могла наган тихонько вынуть и под юбку убрать, как сейчас, и под рукой, и в одежде не торчит… Как не крути, а от меня сейчас не очень много зависит…