Геннадий Иевлев - Скиталец чужих миров [СИ]

— Пить! — Буквально простонал он.

Механически открыв баночку, Олита молча протянула её сыну. Ей показалось, что прошло лишь мгновение, как баночка вновь вернулась ей в руку. Она повернула голову в сторону сына, тот уже спал без всхлипывания, свернувшись в своём кресле. Закрыв глаза, Олита тряхнула головой и вновь открыла глаза — никаких изменений вокруг неё не произошло. Бросив баночку в пустую сумку, она поднялась и направилась в сторону кресла пилота. Подойдя, она села в кресло, которое прежде занимал Антон и повернулась в его сторону, который продолжал водить руками по пульту управления летательного аппарата, не обращая на неё внимания.

— Извини! — Заговорила она негромким голосом. — Я причинила тебе боль. Я была в отчаянии и не осознавала, что делала.

— Это было, скорее, видение… — Заговорил Антон, не поворачиваясь к Олите. — Я управлял летательным аппаратом, похожим на этот, только с двумя залами управления. Интерфейс взаимодействия с летательным аппаратом был мысленный и потому мне нужно некоторое время, чтобы, понять систему управления этого летательного аппарата. Надеюсь, что я разберусь в ней.

— Ты приходил на таком же летательном аппарате в мою деревню. Мы ещё провели в нём вдвоём счастливую ночь. Потом у меня родился ребёнок. Твой сын, Влад. — Негромко произнесла Олита.

— Влад! — Вдруг произнёс Антон и Олите показалось, что он вздрогнул. — Влад! — Повторил Антон и откинувшись в кресле и закрыв глаза, покатал по его спинке головой. — Он погиб. Я вспомнил. — Заговорил он, не открывая глаз. — Мы были в связке и управляли штурмом. Был бой. Штурм был обстрелян. Он погиб, а я смог катапультироваться. Потом темнота. Проклятье! — Произнёс Антон последнее слово на незнакомом Олите языке.

— Это ты назвал сына Владом. — Заговорила Олита. — Ты сказал, что так звали твоего друга. Я сожалею, что он погиб. Но если мы не выберемся отсюда, то тоже погибнем.

— Я попытаюсь. — Антон открыл глаза и подавшись вперёд, нажал несколько клавиш на пульте управления — летательный аппарат вздрогнул, будто вышел из долгого сна и донёсся высокотональный писк его движителей.

Антон выпрямился и взявшись одной рукой за рыпп, другой толкнул жёсткий акселератор вперёд. Высокотональный писк усилился. Антон потянул рыпп на себя и резко подпрыгнув, летательный аппарат закачался, будто попал в лоно волн и затем, медленно пошёл вверх.

Прижав руки к лицу, Олита беззвучно всхлипнула.

Над территорией, где находился пантеон была ночь. Антон не отважился посадить левет в ночи и потому решил дождаться рассвета на низкой орбите Кентауры, так как воспоминания о некогда пилотировании им этого летательного аппарата были, будто скрыты завесой тумана и едва-едва проступали сквозь его пелену.

Малыш спал, будто выпил не тоник, а какое-то сильнодействующее снотворное. Олита сидела молча, откинувшись в своём кресле с открытыми глазами, которые будто два жёлтых огонька отчётливо просматривались в темноте салона, когда Антон выглядывал из-за спинки кресла пилота и о чём она думала, мог лишь догадываться.

Наконец, при очередном витке Антону удалось рассмотреть внизу большое тёмное посадочное поле в окружении зелёного леса и большим кораблём на нём и тут же двинув жёсткий акселератор к себе и отклонив рыпп, он послал левет вниз.

Посадка была настолько жёсткой, что Антон даже вскрикнул от пронзившей спину резкой боли, в глазах потемнело и плотно сжав веки, он замер, откинувшись в кресле.

Влад тут же проснулся и по-детски, громко захныкал. Олита, видимо, принялась его успокаивать, так как его хныканье Антон вскоре перестал слышать.

— Выпусти нас! — Донёсся, будто издалека, голос Олиты.

Открыв глаза, Антон, стараясь не делать резких движений, подался к пульту управления и ткнул пальцем в пару клавиш — донёсшийся за его спиной лёгкий шелест и тут же коснувшаяся его лица прохлада показали, что дверь левета открылась.

— Я очень устала и не смогу тебе помочь. — Раздался у него за спиной громкий голос Олиты и постепенно стихающий шелест однозначно дали Антону понять, что она и Влад ушли.

Аккуратно откинувшись в кресле, Антон замер. Никаких мыслей не было. Хотелось просто сидеть и наслаждаться ворвавшейся в салон летательного аппарата утренней прохладой.

Сколько он так просидел, Антон не представлял. Олита, действительно, не вернулась, вызвав у него на губах лёгкую усмешку. Боль в спине перестала ощущаться: или она ушла; или он, просто, привык ней. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, Антон поднялся и медленно переставляя ноги, направился к выходу.