Юрий Штаб - Второй Шанс

— Да, чего уж проще. Я даю вам интервью, соглашаюсь на фото— и видеосъемку и за это получаю гонорар. Больше ни на какие интервью до самой казни я уже не соглашаюсь, а в случае невыполнения этих обязательств должен буду вернуть уплаченную мне сумму и еще солидную неустойку сверху.

Тарасов удовлетворенно кивает:

— Да, суть вы поняли. Ну что же, контракт заключен, деньги будут переведены завтра. Как только вы их увидите на счету, то будьте готовы к моему визиту. Ох, я уже предвкушаю — это будет роскошный материал. Всего доброго, Виктор.

Журналист уходит, а значит, самое подходящее время опять поговорить с адвокатом. Я звоню Меренкову и приглашаю его в гости. Через пару часов он появляется на пороге моей камеры, и я вручаю ему контракт принесенный Тарасовым.

— Что это?

— Все очень просто — это и есть тот документ, который должен сделать меня богатым.

Меренков читает и затем смотрит на меня с выражением неподдельного уважения:

— Не перестаю удивляться тому, насколько изобретателен становится человек, если дело пахнет жареным. Можно сказать, что это одна из причин, из-за которых я стал адвокатом. Так ты хочешь взять у «Тристара» деньги за предсмертное интервью, а потом сделать им маленький сюрприз и добиться отмены казни? Ловко, ничего не скажешь. Только тебе следовало сначала уведомить меня, с кем нам придется бороться. Это информагентство имеет немалый вес. Ну да ладно, думаю, мы с тобой справимся.

— Да, но я хотел уточнить у вас, не смогут ли они аннулировать контракт на том основании, что... ну, не знаю, интервью потеряло актуальность или еще по какой-то причине?

Адвокат покачал головой:

— Не думаю. Как ты себе это представляешь? У вас на бумаге не прописано, что ты обязуешься умереть в ближайшее время. Предмет договора состоит в том, что ты даешь эксклюзивный материал и больше с журналистами не общаешься. Тебе деньги платят за то, что ты поговоришь с кем-то из работников «Тристара». Ты это сделаешь и все — условия контракта выполнены. Правда, если мы сможем добиться пересмотра приговора, то тебе придется отказаться от интервью на всю жизнь, так прописано в этом документе. Кто хоть этот журналист?

— Николай Тарасов, — отвечаю я.

— Слышал о таком, — кивает головой Меренков. — Да, Николай явно не ожидает, что твоя жизнь может неожиданно затянуться. Ну что, ты готов на такую жертву — никогда больше не общаться с журналистами?

— Не думаю, что для меня это будет в тягость.

— Вот и хорошо. «Тристар», разумеется, на такой поворот сквозь пальцы смотреть не будет и начнет ставить палки в колеса, может даже судебный иск подать, но у тебя есть адвокат, так что я думаю, мы отобьемся. Когда ты ждешь Тарасова в гости?

Я пожимаю плечами:

— Еще не знаю. Может быть даже завтра. Как только условия договора будут выполнены, вы сможете начать работу.

— Да, — подтверждает Меренков. — А теперь самое время поговорить о твоих дальнейших шагах. Что я обещал?

— Что я тоже не буду сидеть сложа руки.

— Правильно, — кивает адвокат. — Так и будет. Кстати, а если казнь заменят пожизненным заключением, ты останешься доволен?

— Нет, вряд ли. Но есть ведь и другие варианты.

— Разумеется. Может быть, начнется новый судебный процесс и твоя жизнь кардинально изменится. Тут кроме моего искусства нужна будет еще и твоя популярность, Виктор.

— Еще во время нашей первой встречи мы с вами пришли к выводу, что популярности мне не занимать, — отвечаю я.

Адвокат отрицательно качает головой:

— Сейчас твоя слава нейтральна — кто-то тебе сочувствует, а кто-то ненавидит. Ты же все-таки не за просто так свой приговор получил. В будущем тебе нужно будет завоевать народную любовь. Присяжные тоже живые люди и у них имеются свои симпатии и антипатии. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что оправдать любимого человека гораздо проще.

— Замечательно. Похоже, история действительно повторяется и меня, как и проигравшего гладиатора на римской арене в былые времена, может спасти только благосклонность публики. Хорошо, ну и что мне нужно делать?

— Выйти из подполья и начать общаться с людьми. Тебе для этого не нужно даже покидать пределы камеры. Что ты там говорил по поводу социальных сетей?

— Заключенным полагается иметь страницы в соц. сетях, — послушно цитирую я слова начальника тюрьмы.

— Так и есть, я проверил. Вот этим и пользуйся. Времени свободного у тебя хватает, к тому же, смотри какое обширное поле деятельности. Разумеется, на все сети времени даже здесь не хватит, но самые популярные уже сегодня должны принять в свои ряды нового адепта. Ну и блог заведи, конечно.