Виталий Каплан - И силуэт совиный

– За Лену не боись, её в лучшем виде встретят, – заявил Дима. – А вот нам удача не помешает. Тем более и погода… Видишь, чего творится…

Творилось и в самом деле неладное. Казалось, рассвета сегодня вообще не будет, хотя по календарю солнцу полагалось уже встать. Но всё небо затянули тёмные тучи, готовые в любой момент разразиться снегопадом. А судя по настроению ветра, это будет не просто снегопад, а настоящий буран.

– Но пока что действуем по прежнему плану, – помолчав, сообщил Дима. – А если что, будем решать по обстановке.

После этого никто уже ничего не говорил. Миша врубил музыку – хор Донского монастыря. И это вроде было именно что нужно – настройка души происходит, объяснил бы Дед. «Благодать, Саня, – говорил он, – всегда рядом. Её не бывает больше или меньше. Но вот мы её по-разному впитываем, в разные моменты. Вот смотри, ведро с водой. Кинь туда губку, и сразу вся намокнет. Кинь деревяшку – сверху намокнет, а внутри нет. А пластмассу кинь – и нисколько не впитает. Вода одна и та же, материалы разные. Ну вот и мы, люди, так же. И даже один и тот же человек в разные моменты по-разному. Чтобы душа благодать приняла, её настроить надо. Для того мы и молимся. Это ж не Богу нужны наши правила утренние и вечерние, а нам самим. Поэтому и надо, хоть и не хочется».

Кажется, мне было тогда лет восемь, или девять.

Но всё-таки душа сейчас просила другого. Не супа, а конфет. Колыбельной хотелось, про дальнюю дорогу, романс сверчка и увядающую красотку. Колыбельной, которая стала для меня, по выражению Деда, стержневой.

Он сам не ожидал такого эффекта, когда впервые спел её мне, четырехлетнему. Ещё, ещё! – требовал я. Деду раз пять подряд пришлось в тот вечер её петь. И с тех пор уже – постоянно. Самым строгим наказанием было для меня укладываться спать без Деда и его гитары. Баба Маша, конечно, тоже принимала участие – и песенки пела, и сказки рассказывала, но это совсем другое.

Дед вообще любил петь – когда я стал постарше, он рассказывал, как в юности ездил по лесам на слеты авторской песни, как встречался со знаменитыми в давние времена бардами. Меня тогда ещё поразило, что никто из ребят в классе не знал этих имён – Никитины, Туриянский, Лорес… Надо мной даже смеяться пробовали, и пришлось пускать в ход кулаки – за что получил от Деда по полной.

А почему тогда, в дошкольном детстве, я так запал на эту песню Окуджавы – мне и до сих пор было непонятно. Вроде и в словах ничего особенного, и музыка средненькая, а вот проникала в душу до самой глубины. И оттуда, с глубины, поднимались и радость, и тревога, и надежда, и страх. Пугал меня, лет чуть ли не до семи, этот загадочный «силуэт совиный», который клонится с облучка. Будь это просто сказкой, всё было бы правильно и понятно. Эка невидаль – сова управляет бричкой. Может, это сова из «Винни-пуха», или какая-нибудь в том же роде. Но сова из песни была непонятной и доводила меня чуть ли не до слёз. То ли ужаса, то ли восторга. «Ничего, попозже эту сову мы разъясним», улыбался Дед, но так ничего и не разъяснил. «Не нервируй ребёнка, у него комплексы будут, другое что-нибудь пой!» – требовала от него баба Маша, но тут уже восставал я. «Не надо другое! Надо про это! Про сову!»

– Подъезжаем помаленьку, – нарушил молчание Миша. – Значит, вот как делаем: сперва я вас возле озера высажу, потом отъеду поближе к посёлку. Послушаю, что там… не напортила бы, в самом деле, погода. Может, они на лыжах и не выйдут, метели побоятся. Если решатся всё же, тогда я быстренько к вам, они до озера как минимум минут сорок чапать буду. По-любасу отзвонюсь.

Машина свернула с шоссе на почти незаметную боковую дорогу и не спеша покатила по лесу. Тут уже была настоящая зима – кусты чуть ли не по верхушки в снегу, на чёрных еловых лапах – самые настоящие сугробы. Страшно подумать, что по такому лесу придётся пробираться на своих двоих.

Слегка развиднелось, но лишь оттого, что невидимое за тучами солнце поднялось повыше. А сами тучи, беременные снегом, казалось, стали ещё плотнее.

– Вот тут, мужики, десантируйтесь, – остановил «Иволгу» Миша. – Сюда же и подъеду потом, а пока я разведкой займусь, вы вокруг озера походите, наметьте пути отступления.

Мы с Димой вышли. Сразу же пахнуло еловой смолой, далёким дымом, и почему-то даже грибами – хотя и не сезон.

Против моих опасений, идти по заснеженному лесу оказалось не так уж трудно. Главное – экипировка соответствующая. Ботинки с высокой шнуровкой (специально вчера купил в «Юниоре» возле метро) совершенно не пропускали снега, непромокаемые тонкие штаны поверх обычных лыжных брюк не сковывали движений. Хотя, наверное, тут и адреналин влиял. Пусть не море, а снег – всё равно казался по колено. Хотя реально доходил едва ли не до пояса.