Владимир Бабкин - Император мира

Все поменялось уже при воцарении нового Государя. Император Михаил Второй взялся за проведение обширнейших реформ в государстве, для чего давал самые широкие полномочия тем людям, которых, как Маниковского, выдвинул наверх, на самые высокие должности. Впрочем, можно сказать, что и судьба самого Александра Тимофеевича Маршина, ныне зауряд-капитана Русской Императорской армии, так же изменилась самым решительным образом. Хотя, если говорить, положа руку на сердце, особых достижений у него пока не видно.

Остается лишь надеяться на то, что его поездка в Америку принесет Отечеству больше пользы. Разумеется, он там не один, в этой делегации, там помимо него достаточно специалистов в разных сферах, в том числе, как он обоснованно полагал, в сфере военной и промышленной разведки. Иначе откуда у начальства все эти сведения о будущем американском двигателе?

Вдруг Маршина толкнули со всех сторон. Крики восторга вернули его в реальность. Оказалось, что, задумавшись, он пропустил много важного и интересного. Дирижабль уже причалил к мачте и был опущен на землю. По летному полю двигались встречающие и спешил занять свое место военный оркестр. Из гондолы самого дирижабля уже спускались члены экспедиции, встречаемые восторженным ревом собравшихся.

А вот из ворот дворца выехали три одинаковых автомобиля, сопровождаемые казаками Собственного Конвоя. Колонна подъехала к построившимся у дирижабля воздухоплавателям. Из автомобилей начали выходить прибывшие, и толпа вновь радостно загудела, узнав в одном из приехавших самого Государя Императора.

Михаил Второй обратился к членам экспедиции с приветственной речью, а затем тепло пожал каждому руку. Что именно говорил Император Маршин слышать никак не мог, но об этом наверняка вскорости напишут во всех газетах.

Заиграл Гимн Империи, и толпа восторженно и слитно запела

Боже, Царя храни!

Сильный, Державный,

Царствуй во славу, во славу нам…

РОССИЯ. ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. ПОЗИЦИИ Н-СКОГО ПОЛКА. 25 мая (7 июня) 1917 года.

— Господин полко…

— Агафонов, я вам язык вырву.

— Прошу простить, господин штабс-капитан, зарапортовался. Вот, извольте взглянуть на остатки вон того лесочка. Чудом выстоял, уж сколько тут артподготовок было, ан, нет, почти что и не пострадал, стоит себе.

— Да, лесочке прекрасен, хоть картину пиши. Называться будет сей шедевр — "Батальный лес". И смотри, штабс-капитан, если не сложится дело, заставлю сей шедевр рисовать. Прямо ввиду вражеских позиций. Ей богу, прикажу, помни мое отеческое слово!

— Как говорят в таких случаях, рады стараться… господин штабс-капитан!

Полковник Слащев хмуро окинул взглядом командира роты, удерживавшей эти рубежи. Мальчишка совсем, из новых. Хотя пороху понюхал сполна. Ну, не полковнику судить о том, каким образом столь юный офицер стал штабс-капитаном. Война движет вперед молодых да ранних, порой обеспечивая совершенно неимоверные по скорости взлеты. Впрочем, неимоверные падения случались на фронте куда чаще. Не следует забывать и о том, что первые годы войны выбили основной кадровый офицерский состав, а значит, требования к офицерам значительно снизились. Да, какие уж тут особые требования, если любых офицеров не хватало катастрофически.

Впрочем, вероятно, Слащев был не совсем прав. Именно этого офицера Агафонова рекомендовали ему в штабе дивизии, когда он прибыл на передовую в форме штабс-капитана с целью проведения рекогносцировки местности. А местность тут и впрямь была замечательная!

Сочетание особенностей рельефа и сложившегося равновесия на фронтах создало удивительную картину, когда между двумя линиями окопов противников врезался длинный язык леса, пусть и весьма потрепанного, но, тем не менее, вполне себе живого и реального. Хотя, стоит признать, что никакого волшебства тут не было, а была железная логика окопной войны, при которой обе стороны не слишком стараются идти в наступление. Взаимные артиллерийские подготовки обрушивали свои тысячи снарядов на позиции противника либо за леском, либо перед ним. А сам лесок был достаточно болотистым и топким, чтобы в нем рыть окопы и прочие укрепления. Более того, было даже негласное соглашение (коих так много на любой войне), не рубить и всячески не портить этот лес, поскольку именно его наличие между окопами противоборствующих армий не позволяло солдатам стрелять друг в друга на этом участке. А уж после того, как несколько атак через лесок обернулись сущим кошмаром для наступавших, вынужденных тащить на себе буквально пуды грязи, пытаясь при этом еще и бежать навстречу пулеметному огню противника… Короче говоря, с тех самых пор ничего серьезного на этом участке не происходило. Даже в пору братаний старались делать сие непотребство не в лесу, а вон там, на широкой, изрытой воронками, чистой от деревьев площадке.