Владимир Бабкин - 1917 - Вперед, Империя!

— Дал, но кто такой князь Волконский? Лишь чужак, пришелец. Вы же выросли среди этого всего, что зовут политикой.

— Это верно. И не могу сказать, что это мне слишком нравилось.

— Понимаю. Кстати, а вот принц Массимо, он действительно из рода, которому две с лишним тысячи лет?

Принцесса усмехнулась.

— Этого, Михаил, точно сказать не сможет никто, включая самого принца Массимо. И он не один такой. Тот же род Джустиниани ведет свою родословную от императора Восточной Римской Империи Юстиниана, а Бальби вообще относят себя к временам финикийского владычества, когда никакого Рима еще не существовало на свете. Мои фрейлины так же происходят из известных старых родов Боргезе и Барди. По существу, среди старых семей не так уж и мало тех, кому больше тысячи лет. На фоне некоторых даже тысячелетний Савойский Дом выглядит весьма юным. После падения Римской Империи прежняя, раздробленная Италия, являла собой лишь сочетание враждующих союзов городов-государств. И в каждом из таких государств были те, кто их создал, кто имеет очень и очень древнюю родословную, и не менее древние деньги.

Перехожу на русский язык:

— Других к корыту просто не подпускали?

Иоланда подняла в недоумении брови и ответила по-русски:

— Простите, вы сказали «к корыту»?

— Да, к корыту с деньгами.

— А, кормушка! Поняла.

И вновь на французском:

— Да, вы правы, чужих там не любят. Очень долгое время итальянцы с завидным увлечением воевали между собой. Причин тому было множество, но основная — жесточайшая конкуренция за рынки сбыта и торговые пути. А поскольку очень долго конкурентов итальянским купцам и нашим… мм… итальянским городам-государствам в Средиземноморье не было, то все это неизбежно выливалось в междоусобные войны одних великих семей против друг друга посредством подданных и наемников. Время прошло, соседи Италии укрепились и возвысились, а слава Великого Рима давно осталась в прошлом. Разве что старые могущественные семьи напоминают о тех временах, когда римские легионы маршировали по бесконечным дорогам Древней Империи.

Я отметил для себя момент, что Иоланда поправилась, называя итальянцев «нашими», но спросил уже о другом:

— Я полагал, что у официального Рима и у Ватикана есть серьезное противоречие, связанное с тем, что Святой Престол не признает тот факт, что Итальянское Королевство фактически аннексировало бывшую Папскую область. Но сегодняшние переговоры показали, что это не совсем так.

— Действительно, противоречия существуют. Итальянские старые семьи из числа «черной аристократии» поддерживают Святой Престол, а «белая аристократия» ориентируется на светскую королевскую власть. Но там, где вопрос касается взаимных интересов и больших денег, все эти противоречия отходят на другой план.

— Ваш дядя сегодня сказал, что без одобрения старых семей, ваше общество «Италия-Россия» не получило бы никаких денег…

Принцесса засмеялась.

— Разумеется. Но если бы я не знала о том, что такой консенсус уже достигнут и есть огромный интерес к России, то я бы и не создавала такое общество. К тому же, на том аукционе по поводу гибели линкора, у старых семей просто не было выбора, кроме как выделить средства на постройку нового корабля. Иначе бы их не поняли в их же родных городах. Мой царственный отец одобрил эту мою затею и даже не поставил в известность Местоблюстителя. Дядя был очень недоволен. Но, ничего, как-то пришлось смириться. Но, как оказалось, моя эта выходка весьма повлияла на ускорение процесса выдачи меня замуж, поскольку от такой беспокойной и непредсказуемой особы поспешили избавиться, отправив меня подальше в Москву.

— Вы обещали мне рассказать всю правду о себе и ничего не скрывать.

— Да.

— Вы сами хотели нашей предстоящей свадьбы или это, на ваш взгляд, чисто политический брак?

— Разумеется, это исключительно политический брак. Но я его хотела. Такой ответ вас удовлетворяет?

ИЗМАИЛ. ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА. 20 июля (2 августа) 1917 года.

Генерал Империи Брусилов нервно барабанил пальцами по карте. Полученный намедни с «той стороны» сигнал означал лишь одно — наступление. Наступление, которого он так долго ждал. Прошлогодний Луцкий прорыв, который многие даже именовали в его честь «Брусиловским» поднял его среди основной массы генералов, хотя и не удовлетворил все амбиции честолюбивого полководца.

Более того, вопиющая несправедливость и черная неблагодарность со стороны прошлого Царя, до глубины души уязвила Алексея Алексеевича. Ведь именно благодаря ему, благодаря его гению, удалось тогда совершить невозможное — решительным образом взломать оборону противника и углубиться более чем на сто верст на огромном фронте! И что в итоге? Даже Георгия II степени и того не дали, ограничившись лишь Георгиевским оружием с бриллиантами, а вот тому же Ханжину пожаловали чин генерал-лейтенанта! Вот за что, спрашивается?