Таис Сотер - Последний Тёмный

— То есть от Бромеля, — задумчиво сказал Лука.

Что ж, Йохан Шварц не был шпионом отца Доминика, но зато подчинялся некому Варавве — фигуре явно зловещей, опасной и наделённой властью. Хорошо бы конечно убрать Бромеля руками Шварца, да вот как только не попасться самому? Пока задача казалось Луке невыполнимой.

Впрочем, сейчас мысли об ордене Еноха можно было отложить. Августин, используя совершенно бесчестный метод шантажа, вынудил молодого мага принять участие в своей афере. Это заставляло Луку задуматься о некой дисгармонии в отношениях с окружающими людьми. В последнее время слишком уж часто им пренебрегали и манипулировали, хотя, казалось бы, учитывая его «тёмную» натуру, должно было быть всё наоборот.

О том, что шантаж — оружие обоюдоострое, Лука вспомнил лишь тогда когда оказался втянутым в аферу по уши и уже не мог апеллировать к угрозе «а я всё папе расскажу». Впрочем, его даже забавляла мысль о том, как были бы потрясена матушка, узнав, что один из её образцовых сыновей — первостатейный мошенник, разводящий «лопухов» на деньги, да и к тому же втягивающий в свои грязные делишки младших братьев.

Афера была проста, но требовала некоторой подготовки для гладкости исполнения. День понадобился на подготовку инструментария и реквизита, день — на попытку скоординировать действия братьев. Ави потратил бы ещё несколько суток на оттачивание и проигрывания плана, но тут заартачились Карл и Марк: близнецам нужно было возвращаться в академию, да и у Луки в скором времени начинались школьные будни.

С будущей жертвой Августин познакомился в нелегальном игровом заведении, известным тем, что помимо заядлых игроков и всяческого подозрительного сброда его посетителями были и более респектабельные господа. Их Ави Горгенштейн, в свою очередь, делил на три категории: простофилей, которых всегда можно было развести на крупные суммы, белоперчаточников, аристократов, с которых можно было что-то поиметь, но делать это нужно было осторожно и без наглости, и наконец, акул. Акулами, в кругах, где вертелся Ави, звали тех, кто хоть и имел вполне себе респектабельный доход, изначально получил его не самым легальным образом, да и сейчас имел связи с преступным миром. Бывшие контрабандисты, купившие себе имя, шантажисты, имеющие влияние на весьма важных шишек, торговцы весьма сомнительным, и нередко запрещённым товаром. Акулы имели особняки в лучших районах города, могли быть приняты в лучшие дома страны и даже быть известными меценатами и заниматься благотворительностью, но по сути, были теми же самыми преступниками, натянувшими на себя маску почтенных господ. И связываться с такими, а уж тем более пытаться развести на деньги, было более чем глупо. А глупцом Августин себя совсем не считал, поэтому держался от подобных людей как можно дальше, лишь изредка оказывая им те или иные мелкие услуги — акулы всегда платили более чем щедро.

Торсай Куско на первый взгляд выглядел скорее простофилей, чем акулой. Он был толстоват, неряшлив, и любил производить впечатление, тратя в казино весьма крупные суммы. Игроком он был так себе, но местные шулеры отнюдь не спешили обобрать его до ниточки, присматриваясь к зачастившему новичку. По слухам, Куско был весьма состоятельным торговцем редких товаров с юга, решившим попытать удачу в столице и отвоевать часть местного рынка, давно уже поделённого и хорошо контролируемого. Всё, что должно было ждать Куско здесь — это полное разорение и неудача, но пошёл уже второй год, а дела его шли всё успешнее и успешнее. Более того, часть дельцов, вертевшихся в этой же сфере, из-за деловой активности южанина начали терпеть весьма ощутимый убыток, но попытавшись его убрать, они потерпели полный провал.

Куско был явно не так прост, как хотел казаться. И в любом другом случае Августин Горгенштейн старался бы держаться от Куско подальше. Если бы не один заказ. Особенный заказ, поступивший от человека, с которым у Ави были весьма непростые отношения. Ольдвиг Горгенштейн впервые попросил своего сына об услуге.

На тот момент Августин уже некоторое время не жил в отчем доме, а если и появлялся, навещая матушку и любимую сестрёнку Августину, то выбирал те моменты, когда батюшка был где-то в другом месте. Поэтому когда Ольдвиг лично встретил своего блудного сына у входной двери, Ави был не только удивлён, но и немного взбудоражен, ожидая что отец в очередной раз начнёт на него орать. Но Ольдвиг был отстранён и холоден, а пригласив сына в свой кабинет, сразу же перешёл к делу.