Таис Сотер - Последний Тёмный

Зато Ортегу Литрана случившееся повергло в ступор. Он даже замолк на середине следующего заклинания, в изумлении наблюдая, как зверь, только что проглотивший пылающий огнешар, начал издавать странные звуки и делать характерные движения телом. Ну точно кошка, пытающаяся избавиться от комка шерсти в желудке.

Вот только это была совсем не шерсть. Лисица плевалась синими и красными искрами, которые сливались, и образовывая тонкие струйки пламени, двигались в сторону мага. Тот попятился назад, но поняв, что сейчас лучшей защитой ему будет лежащее на пути огня тело ведьмы, остановился.

— Лейла, осторожнее! Там Делия!

Пламя остановилось буквально в полуметре от девушки, и яростно затрещало, то взмывая вверх, то снова опадая, но всё же не двигаясь вперёд.

Получив временную передышку, Ортега наконец смог посмотреть по сторонам, оценивая ситуацию. Увиденное ему не понравилось. Бромель зачем-то вытащил на улицу мальчишку, и теперь оказался в ловушке между деревянной изгородью и каретой, в то время как путь к побегу ему перекрывал незнакомец с мечом. А там, где минут назад стоял Эльгерент, в землю яростно вгрызался смерч, увеличивающийся в размерах с каждой секундой. Ведьма же, живая и целёхонькая, неподвижно стояла на коленях, не обращая внимания на творившееся вокруг, и методично раскачивалась, бубня себе что-то под нос.

— Я на такое не подписывался, — пробормотал Литран, и неожиданно ловко для своей комплекции и возраста развернулся, побежав прочь.

Остановился он только завернув на какую-то улочку, и прислонившись к стене, утомлённо закрыл глаза. Плечо болело адски, и больше всего маг сейчас жалел, что не успел добить ту, что кинула в него нож. Или того, если верить Эльгеренту.

В темноте мелькнул тусклый огонёк, заставивший мага насторожиться и вспомнить о возможной погоне. И правда, не успел Ортега и шагу сделать, как перед ним, вынырнула вполне знакомая лисица, по белой шкурке которой зловеще пробегали синие искорки. Маг встретился взглядом черных глаз-бусинок, и побледнел.

— Нет, нет, нет, — взмолил он, чувствуя, как жар заполняет его тело.

Синее пламя резко взмыло вверх, и опало, не оставив на камнях ни пепла, ни следов гари.

Лейла довольно чихнула, встряхнулась, и потрусила обратно. Её слуга явно не был способен самостоятельно за себя постоять.

Августин не стал останавливать сбегающего мага, краем глаза заметив, что за ним ринулась Лейла, и вместо этого кинулся к Делии. Ведьма уже приходила в себя, но встать не могла. Вся правая сторона лица её опухла, а из носа не переставая лилась кровь. Она попыталась что-то сказать, но из-за шума поднявшегося ветра мошенник её не расслышал.

— Что?! Тебе плохо?! — громко переспросил он.

Ведьма скривилась, привлекая Ави себе ближе.

— Уходи, — наконец прохрипела она ему в ухо. — Сейчас же, беги.

— Почему? Мы уже близки к цели.

— Разве ты не чувствуешь? Этот ветер… он убьёт тебя. Убьёт всех. Отравлен… смердит смертью…

Августин прижал к своей груди ведьму, и вскинув голову, недоуменно принюхался. Пахло сыростью, кровью, тухлой водой… и гнилью. В голове закружилось, а в тело проникла слабость.

Умри. Сдайся. Ты не справился. Ты слаб. Умри, умри — шептал юноше ветер, и он, разжав объятия, лёг на камни. Слёзы не останавливаясь, текли по лицу, а губы страдальчески скривились, как будто бы маг пытался закричать, но не мог. Дыхание юноши, рваное, резкое, становилось всё слабее и слабее.

— Ави, Ави! Не закрывай глаза, глупец! Сопротивляйся магии! — отчаянно умоляла Делия, прижавшись к Августину, но тот уже не отвечал.

Усилием воли Делия заставила себя встать, и шатаясь, побрела к своей наставнице.

Рухнув рядом с Медеей, она протянула к ней руки, но не осмелилась коснуться.

— Прошу, прекрати!

Белая гадалка открыла глаза, ни на секунду не останавливая мерного движения своего тела.

— В чём дело, милая?

— Разве ты не видишь? Умирают не только наши враги, но и союзники! Ави, Равель…

— О-о-о, меня не очень волнует их судьба, — страшно улыбнувшись, ответила ведьма. — Но дорогая, разве ты не чувствуешь, как много силы вокруг? Когда этот город наполниться отчаянием, этой силы станет ещё больше. Почему бы тебе тоже не присоединиться к развлечению?

Чем ближе они подъезжали к своей цели, тем страшнее становилось Лавелю. Больше всего хотелось развернуть лошадь, и умчаться другую сторону. « Я не готов сражаться. Я не могу. Я трус. Я всем помешаю».