Таис Сотер - Последний Тёмный

— Что ж, я думаю, тебе стоит знать, с кем мы имеем дело. Енохианцы это орден, к моему глубокому стыду, иеронимский орден, использующий и превозносящий тёмные искусства — по большей части некромантию и манипуляцию с энергиями душ.

Жерар недоумённо почесал облупленный нос.

— Так это что, тёмномагический орден?

— Нет нет. Колдунов они ненавидят — пожалуй, енохианцы ещё более суровы в истреблении тёмных магов, чем святые псы Инквизиции. Это то и мешало нам просто объявить енохианцев отступниками от веры — их эффективность против тёмных бесспорна. То, что знают инквизиторы о колдунах и способах борьбы с ними — лишь крохи того, что знают об этом енохианцы. Вопрос лишь в том, как они получили это знание. Убийство тёмных для ордена — не средство защиты простых сынов и дочерей Церкви, а лишь способ получить личную власть и бессмертие.

— Серьёзно? — воскликнул Жерар.

— Более чем, — кивнул Варавва. — Я сам был свидетель того, как верны слухи об енохианцах. Когда-то, будучи ещё послушником, я увидел настоятеля моего монастыря, разговаривающего с незнакомцем. Тот был закутан в плащ, но я смог увидеть часть лица. Его кожа была покрыта струпьями и кровоточащими язвами, а сам незнакомец двигался так, как будто он был глубоким стариком. В те дни в нашем монастыре находился пойманный в соседней деревне чернокнижник. Этот чужак пришёл за ним. Но не наставить его на путь истинный и не излечить от скверны. Когда мы сжигали тело чернокнижника, умершего в следующую ночь после посещения гостя, оно, прежде здоровое, оказалось обезображено той же болезнью, что была и у незнакомца. Зато гость покидал монастырь полным сил, и кажется, даже излеченным. Спустя несколько лет, когда настоятель монастыря умирал, я спросил, не сама ли смерть приходила за тем нечестивым магом. Я был юнцом с большим воображением, стоит сказать. Но отец Паскаль лишь рассмеялся, сказав, что мы удостоены были чести лицезреть самого святого Эльгерента. Канонизированного святого, мученика, который якобы давно умер, сгорев с городом, который он пытался спасти. Этот Эльгерент был одним из енохианцев, возможно, не менее важная и значимая фигура, чем сам Енох.

— Енох жив?! — с ужасом спросил Жерар, вспоминания, что приписывали Еноху Хемельскому. Выкалывание глаз из всего этого было одним из самых невинных деяний.

— Возможно. Как и то, что он сейчас в Улькире. По крайней мере, Эльгерента здесь видели. Что уже говорит, что то, что твориться сейчас, очень и очень важно для ордена. Ведь енохианцы столько сделали, чтобы их орден считали давным-давно исчезнувшим, а теперь действуют почти открыто и ничего не боясь. Даже Доминик Бромель, хитрая крыса, идёт на риск лишиться не только сана, но и головы. Слишком многие уже знают о покровительстве Бромеля тёмном магу. В этот раз Папе ничего не оставалось, как поверить мне, — на лице Вараввы расплылась неприятная улыбка. — Я имею приказ доставить Доминика Бромеля к Святому Престолу и взять все его дела на себя. С тёмным же магом, которого Бромель привечает, я имею право поступить так, как считаю нужным.

Жерар искоса посмотрел на хмурого Лавеля, ища у того поддержки, потом на Шварца, старательно отводившего глаза, но и тот не спешил к нему на помощь.

— И что теперь… Вы пойдёте, и просто предъявите всё это Бромелю?

— Конечно же нет, — спокойно ответил архиепископ. — Всё зашло слишком далеко, и надеяться, что Бромель просто отдаст нам чернокнижника, не стоит. Скорее всего, он попытается увезти его из города, чтобы успеть закончит то, ради чего всё и затевалось. Полагаю, речь идёт о каком-то тёмном ритуале за пределами Улькира — в последнее время епископ часто покидает столицу под разнообразными предлогами, обычно на несколько дней.

— И наша задача — помешать Бромелю?

— Наша задача, молодой человек, дать енохианцам увезти твоего бывшего дружка как можно дальше от столицы, и лишь только тогда попытаться уничтожить наших врагов, — громогласно произнёс мужчина, непонятно каким образом оказавшийся на скамье позади Жерара. Маг был готов поклясться, что минутой назад того не было! — Именно уничтожить, так как я совершенно не верю, что нам удастся схватить кого-то из енохианцев живьём, не заплатив за это слишком многими жизнями. Нет, этих гадюк нужно будет выжечь сразу!

Вышитого на тёмной сутане силуэта пса хватило Жерару, чтобы узнать в появившемся человеке инквизитора. Он был тоже не молод, как архиепископ, но если Варавва выглядел обычным немощным стариком, пусть и не лишённым благородства и величия, то инквизитор производил гораздо более гнетущее впечатление. Властный, жёсткий, с цепкими и холодными глазами, неожиданно молодыми на этом морщинистом лице. И то, как эти глаза на него смотрели, Жерару совсем не нравилось. В горле у Лекоя пересохло, а кожу покрыла холодная испарина. «Только не говорите что это… это…»