Павел Дмитриев: Зло побеждает зло

- Собственный поместья комиссарам нужны, а никакое не зерно, - негромко обронила Саша. - А еще крепостные девки.

Над столом повисла тишина. Я ожидал от Исаака Эммануиловича взрыва негодования, или еще чего похуже, но писатель, судя по всему, знавал словесные баталии пожестче. Он как-бы ненадолго отвлекся на свой чифирь, а затем... просто сменил тему:

- У нас хоть что-то хорошее в истории вообще происходило?

- Само собой! - поспешил я ответить на давно проработанный вопрос. - Осенью тридцать четвертого голод отступит; начнут отменять карточки. Инфляцию остановят, но никакой конвертации в серебро и золото уже никогда не будет. Использование валюты приравняют к контрреволюции.*** Тем не менее средний уровень жизни людей достигнет довоенного уровня, и вообще, можно сказать, жизнь наладится, будет не сильно хуже чем во всяких Сиамах или Парагваях. Заговорят о широкой амнистии, многих выпустят на поселение. На границах будет спокойно, СССР примут в Лигу Наций.

- Это что же, пять лет на карточках!? - подорвался Бабель. - Дольше чем в гражданскую!

- Каждый новый диктатор просто-напросто обязан осуществить свою собственную революцию и террор, - развел я руками. - Без этого он не может стать настоящим диктатором.

- Но постой, постой! - опасно застучал по тарелке ножом Айзек. - Там, - он кивнул на смартфон, - пишут что пик репрессий пришелся на тридцать седьмой и восьмой.

- Миллион на расстрел, два в лагеря, большинство с концом. Вывернулись единицы, - подтвердил я. - Почему? Смеяться над таким грешно, но... никто точно не знает! И не удивительно, над оправданием преступления билось три поколения коммунистов-пропагандистов, большая часть документов тупо уничтожена. Так что придумывают всякое. Одни историки тянут за хвост социальный заказ народных масс, другие - абсурдные заговоры генералов и особистов, чемоданы компромата от национал-социалистов, перспективу мировой войны, обострение классовой борьбы... кто во что горазд, да все равно неубедительно. Тяжело им. Разумную причину изобрести не выходит, а сам факт никак не замажешь - несколько процентов дееспособных граждан собственной страны зарыты в землю в самое благополучное для экономики время. Без революции, стихийного бедствия или хоть внятной внешней угрозы... мировая история последней пары сотен лет не знает трагедий сравнимого масштаба.

- Мужчины горазды придумывать сложности, - вмешалась Александра. - Всего-то глупый капитан сгноил припасы команды в трюме, зато ловко замел следы: повернул корабль на скалы.

- Шлюпок хватило не всем... - закончил метафору девушки Бабель. - Какая вампука!

За столом установилась тишина. Благодаря Саше - ненадолго:

- Может музыку включишь? Ты обещал, как только будет электричество...

- С удовольствием, - обрадовался я смене темы.

Пристроил смартфон боком к солонке, чтобы все видели экранчик:

- Что-с слушать-с сегодня-с будем-с?

- Популярное... - не стал подыгрывать мне Бабель. - Показывай, что там у вас, в будущем, молодежь любит?

- Если публика желает...

Шутливое настроение выплеснулось в ролик Nosferatu от Bloodbound. Сюрреалистическая картина сражающихся нечеловеческих армий, сопровождающая не музыку, но "адский скрежет, треск и вой", произвела ошеломляющее впечатление. Не удивление - страх, у Саши скорее ужас. Пришлось успокаивать - рассказывать про компьютерные игры, из тех, что с мечом и магией. Для лучшего понимания запустил шутер Strike Team, однако быстро понял - аудитория перегружена впечатлениями чуть более чем полностью.

Пришлось переобуться - включить свежий клип Forever for now от Лауры Перголизи. Андрогинная внешность, одежда унисекс - но при этом шикарный голос и медленный, вполне подходящий для 30-х годов текст. После третьего прогона Саша начала подпевать "rush, rush, take me away" после пятого - у нее начало получаться лучше чем у самой исполнительницы. Вернуться бы в будущее, раздобыть новый альбом, а то и несколько. Сделать из любимой девушки самую популярную певицу мира! Но увы и ах - подобная музыка мне никогда не нравилась, поэтому оказалась на флешке совершенно случайно - поистине the last of its kind.

Оставаться в долгу Бабель не захотел. После краткого экскурса в буйную биографию Артюра Рембо - этот ушлый тип, оказывается, торговал в Абиссинии слоновыми бивнями, - принялся декламировать Le Bateau ivre.**** Причем на языке оригинала, настойчиво, легко, как бы окуная нас в причудливый слог и столь же причудливо льющийся поток образов и сравнений.