Павел Дмитриев - Зло побеждает зло

- Чертов гипнотизер! - закричал он, врезаясь в меня плечом. - Бей его, Айзек!

Атаки литераторов я никак не ожидал. Миг, и оказался на полу, а Михаил рядом, борзо машет грязным сапожком, пытается зафутболить мою голову под кровать. Хоть шустрик, но промазал, подвели высокие каблучки. А вот я дотянулся - лягнул поддых, да так, что хозяин дачи с воем скрутился в комок. Только привстал, как сверху рухнула туша Бабеля. Тертый калач, вместо глупых попыток ударить или придушить он потянулся за своим наганом. И так ловко, что сумел ухватить рукоятку. Борьба за огнестрел затянулась, писатель сопел, хрипел, но изворачивался, умело сводя на нет мое преимущество в силе.

Звонкий голос раздался прозвучал как гром среди ясного неба:

- Мальчики, вы что, совсем с ума сошли?!

Александра, завернутая в простыню как в тогу, смотрела сверху - с божественным укором. От удивления разжал руки как я, так и Бабель. Злосчастный наган брякнул на пол. Рядом в коленно-локтевой позиции стонал Кольцов.

- Вы правда хотите сдать меня в ГПУ?! - Саша наставила на Михаила указательный палец. - Вы правда хотите моей смерти?

Никогда бы не подумал, что хозяин дачи может так густо краснеть. Однако же...

- Я видел, он готов убивать, - Кольцов близоруко мотнул головой в мою сторону. - Ему стыдно стало, тяжело. Эдакая тоскливая жалость верный признак. Вот я и решился...

- Меня уже один из вашей братии чуть не повесил! - зло парировал я, торопливо вылезая из-под кровати. - Если бы не Саша!

- Но-но! Ты меня с паскудником Блюмкиным не ровняй! - огрызнулся Михаил.

- Вот только руками не надо! - живо опомнился я, когда с трудом сохраняющий равновесие Кольцов в попытке удержаться на ногах навалился на мою девушку.

- Извини, я по-дружески!

- Знаю я вас!

- Он уже старый, ему можно, - неуклюже постарался погасить ситуацию Айзек. - А мне тем более!

- Помню-помню, с женой Ежова...* - продолжил было я по инерции, но тут вмешалась Саша.

- Сперва объясните, почему из-за слетевшего с катушек палача на кремлевском троне взрослые умные люди решили друг-друга поубивать? - быстро нашла она нужные слова. - Как же вы могли народовольцев и эсэров забыть?! Хоть бомбисты - но ведь настоящие герои! Взять того же Каляева. Он террорист? Вне сомнений! Целого великого князя взорвал. А кто его именем Долгоруковскую улицу назвал?** Не вы ли, товарищ Кольцов, об этом в своем "Огоньке" трезвонили?

- Проспекта Савинкова, между тем, не наблюдается, - поспешно воткнул шпильку Бабель.

Вздернул стеклышки на свой монументальный утконос и думает, что самый умный. Однако Саша не собиралась уступать инициативу. Укоризненно покачав головой, она шагнула к насмешнику и прошептала прямо в круглое лицо:

- Вы великий писатель, Исаак Эммануилович. О силе вашего интеллекта слагают легенды. Но ради Бога поверьте, если бы вы знали то, что знает Лешка - немедленно захотели бы переименовать Тверскую в Обуховскую!

- Браво! - не остался в долгу Бабель. - Блестящая экспрессия!

- Коли узнаете, не до смеху будет...

- Так позвольте ж наконец узнать!

- Да всего пять минут назад попытался все объяснить... некоторым, - вмешался я.

- Гипнотизировать-то на кой черт? - начал оправдываться раздосадованный глупым поворотом Михаил. - Сунул под нос какую-то светящуюся чепуховину, и давай небылицы рассказывать.

Вместо ответа Саша подобрала отброшенный в пылу борьбы смартфон, кокетливо пригладила складки импровизированного одеяния и уселась на кровать. Хлопнула ладонями по застиранным цветочкам покрывала:

- Присаживайтесь рядом, товарищи! Покажу все как есть. Эта штука из 2014 года, из нашего с вами будущего. Называется смартфон...

То, что не вышло у меня - сумела хрупкая девушка. Пристыженные литераторы послушно ловили глазами сухие строчки истории СССР, изучали картинки, слушали пояснения и казались абсолютно безопасными. Настолько, что я рискнул сходить на огород - накопать картошки. Затем затопил печку, используя вместо дров все те же вездесущие газеты. Жарил клубеньки на живом огне под декламацию мандельштамовских "тараканьи смеются усища и сияют его голенища". Кто бы знал, что вставленный в презентационный файл скан тетрадного листочка с оригиналом текста вызовет фурор как бы не больший, чем длинные списки уничтоженных в тридцать седьмом генералов? Но тут прекрасно знали как почерк Осипа, так и то, что ничего подобного он еще не писал.

Идиллию быта прервал быстрый стук в дверь.

- Михаил Ефимович! Срочная телеграмма!