Игорь Шилов - Фальшивый наследник

— Почувствовал видно, что я к его родственникам отношусь не очень? — подумал я и на всякий случай пробормотал про себя простенькую молитву, как мне показалось, пригодную для отвода неприятностей именно в таких случаях.

Ретивый потребитель, по всей видимости, не первый раз посещал эту школу, так как одного прохода вдоль нашего строя ему за глаза хватило, чтобы определиться с будущими покупками. Развернувшись в конце шеренги, он невозмутимо пошагал в обратном направлении, на ходу тыкая своим изящным, загорелым пальчиком в грудь очередного, понравившегося курсанта, попутно что то говоря ему на своём родном языке. На этот раз я позволил себе не много повертеть головой и всё происходящее вокруг мог видеть в полном объёме. За свою дальнейшую судьбу я не опасался и поэтому стоял спокойно, зная, что ужинать сегодня буду там же, где и вчера. Ребятам, родом из южных широт, и у меня дома, против нашей молитвы, не было особо чего противопоставить, а здесь так и вовсе им лезть на неё всё равно, что с мечом кидаться на пулемёт с полным магазином. Как я предполагал, так оно и вышло. Покупатель спокойно прошёл мимо, даже не взглянув в мою сторону, при этом ткнув пальцем в обоих моих соседей, справа и слева, сделав своим поступком мне, огромное одолжение. Я готов служить кому угодно, но только не этим, своеобразным жителям незнакомых ещё мне регионов, очень похожим на наших боевиков из горячих точек и ничего с собой поделать, по этому поводу, не могу. Таким уж уродился. Дружить по соседски, как допустим с Фархадом, ещё сумею, а вот прислуживать нет, на это у меня моральных сил не хватит.

Домой бежали втроём, с остальными свидеться ещё, навряд ли когда придётся. На их долю выпала нелёгкая судьбинушка, отправиться к чёрту на рога в те края, откуда, по словам знающих людей, покупатели к нам редко приезжают. Ну ж, кому то из нас в любом случая должно было не повезти. Обидно только, что так много человек из тех, с кем успел сдружиться, вытащили несчастливый билет, дающий право отправиться в не очень хорошем направлении.

Долго печалиться остаткам нашего десяток, всё понимающий наставник, не позволил.

Первым делом он оставил нас без обеда, затем нагрузил на стадионе таким комплексом упражнений, будто у него под началом было не три человека, а как и прежде, десять. И ко всему прочему, после ужина, расквартировал нашу крохотную команду не в, ставшей любимым домом, палатке, а в совершенно чужом шатре, где проживали салаги, нашедшие приют в этом лагере не больше месяца тому назад. В общем отыгрался по полной за нашу неспособность представить покупателю товар лицом, сволочь. Один раз пропустить положенный распорядком дня приём пищи, не страшно, бегать и махать мечом до потери пульса, даже на пользу, а вот жить в одном кубрике с молокососами, не познавшими всех тягот воинской службы, это уже через чур. Возмущаться вслух, перегибу на местах, никто из нас конечно же не стал, ещё свежи в памяти результаты похода к начальству двух наших бесследно исчезнувших товарищей по службе, но показать зубы людям, заставившим нас заново проходить давно забытый курс обучения, мы всё же осмелились. На первой же общей тренировке каждый из нас так отделал своего молодого напарника по спаррингу, что никто из них, к концу занятия, не мог держать деревянный меч в руках. Пострадавших было жалко, но оставить всё, как есть, безропотно повинуясь чьей то извращённой воле, мы не желали. А зря, так как эффекта от нашей выходки было на копейку. Командир усиленной нами группы не обратил никакого внимания на повреждения своих «юных» подопечных. Напротив, на его идеально выбритой физиономии читалось огромное удовлетворение, полученное от нашего безобразного поступка, лишний раз подтверждающее непреложную истину: слабых обижать — лишь над собой потешаться.

На следующую выставку продажу нас повели дней через пять, в компании с менее обученными представителями воинства меченосцев. Как и следовало ожидать, к продвинутым ученикам интерес со стороны покупателей был выше, чем ко всем остальным, но меня это обстоятельство снова никак не задело. Я и на этот раз был обделён вниманием, в упор не замечавшего меня, представителя неизвестной страны и также, как и в первый забег, вернулся в свой лагерь, но уже без старых товарищей, отправившихся в плавание к новому месту службы.

Время шло, я продолжал совершенствовать своё мастерство среди специалистов по рубке себе подобных, повышал выносливость, силу и моральный дух, однако ничего из этого перечня ни оказало никакого влияния на мои взаимоотношения с покупателями. Показатели моей реализации неизменно оставались нулевыми, независимо от их национальности, внешнего вида и дружелюбия. Люди, желающие потратить немалое количество средств на живой товар, из раза в раз будто бы не замечали меня, отдавая предпочтение более дешёвым, но в то же самое время и менее умелым курсантам. Такое положение дел не могло не настораживать моих командиров, недовольство открытым текстом читалось на их лицах и само собой передавалось мне, отражаясь на моём, внезапно пошатнувшемся, душевном состоянии. Пытаясь разобраться в происходящем, я даже задался вопросом, никогда до этого не посещавшим мой мозг, по причини его нематериальности. Уж не сглазил ли меня этот арабишка, в цветастом костюме? Не наложил ли он на мой облик какое нибудь, одному ему известное, проклятие? Ну, не может же быть такого, чтобы запросто так на мои достоинства наплевало аж целых четыре, вполне симпатичных человека, желающих обзавестись качественными бойцами, умеющими грамотно работать с холодным оружием.