Игорь Шилов - Фальшивый наследник

Наблюдательный пункт оборудовал метрах в двадцати от песчаной трассы, у одиноко стоящей берёзы, предварительно изучив полотно дороги на наличие следов, оставленных ранее, передвигавшимися по ней, одушевлёнными и не очень, предметами. Всё сделал по уму и веточки, где надо положил, и травки подсыпал, если требовалось, и даже свою, вновь заблестевшую серебром, секиру, и ту чуть ли не в песок закопал. Уверен, заметить моё распластанное на земле тело, идущему по своим делам путнику, будет не просто, поэтому зыркал в бинокль никого не опасаясь, то в одну сторону примитивной транспортной артерии, то в другую. Движение на контролируемом участке отсутствовало и вскоре мне надоело разглядывать ничем не примечательную местность, я успокоился, отложил прибор для наблюдения в сторонку и приступил к серьёзному анализу, найденных на интересующем меня объекте, отпечатков. Следов от автомобильных покрышек на дороге, мной обнаружено не было, также, как и углублений от гусеничных тракторов, отсутствовало там и ещё чего либо такое, что могло бы говорить о наличии у людей, пользующихся этим поселковым шоссе, каких то других средств передвижения, привычных моему глазу. А вот отпечатки копыт, большей частью неподкованных, лошадей были и достаточно в большом количестве. Присутствовали и следы жизнедеятельности крупного рогатого скота, правда не первой свежести. С трудом, но мне всё же удалось разглядеть и втоптанную в песок колею от узких, и гладких колёс, без сомнения принадлежащих телеге. Однако больше всего знаков на песке оставили обычные, босые ноги прямо ходящих, хотя следы от обуви, при внимательном рассмотрении, также нашлись, но они мало чем походили на ранее виденные мной. Делать поспешные выводы не в моих правилах, и я их не делал, тем более данных для этого — кот наплакал. Вот, когда живьём кого то увижу, тогда, может быть и попробую определиться с тем, что меня, во всех этих находках, насторожило.

В засаде пролежал ровно час, а затем, перебежками, выдвинулся в сторону небольшого лесного массива, того, что находился по правую руку и там, вновь прикинувшись невидимкой, залёг, но уже на много ближе к поселковой трассе, всего в десяти шагах от неё.

Голоса всё с той же, правой стороны, образовались на тридцать восьмой минуте моего безмятежного лежания на свежем воздухе, под широкими ветвями старой ёлки, окружённой с трёх сторон плотным кустарником. Засёк я их на достаточно приличном расстоянии. Восемь минут прошло с момента слухового, до начала визуального контакта, с двумя пешеходами мужского пола, лет восемнадцати от роду, изображавшими из себя самостоятельных и взрослых мужиков. Причём таких, очень серьёзных мужиков, способных дать отпор любому, кто посягнёт на их жизнь или скромное имущество. К сожалению, в моей голове не так много познаний о людях, гуляющих в светлое время суток в такой странной одежде, с короткими сабельками, болтающимися на поясе и деревянными щитами, сильно смахивающими на крышку от унитаза по форме и размеру, за спиной. Поэтому так сразу идентифицировать, кого мне бог послал на встречу, не удалось. Хотя внешний вид пешеходов, кое какие намёки давал, но судить о людях по первому впечатлению, дело не благодарное. Тем более откуда я знаю, какие причины побудили этих парней так вырядиться? Может у них в соседнем селе карнавал или они члены театрального кружка?

Чем ближе ко мне подходили молодые люди, тем громче звучали их голоса. Отбросив в сторону мысли о внешнем виде объектов наблюдения, переключился на их речь. Для разведчика, что самое главное? Верно — «язык». Его для того и берут, чтобы он болтал без умолку. Владельцы холодного оружия и скромной защиты от него, говорили громко, и много, но информация, которую они изливали друг на друга, была для меня абсолютно бесполезной. «Язык» оказался липовый. Даже не так, он оказался птичий, но отнюдь не мелодичный. Слова, с помощью которых идущие по дороге люди общались, изобиловали таким количеством согласных, что мне было даже не под силу запомнить их последовательность, а о том, чтобы пытаться чего то понять и речи не шло.

— Чехи, что ли? — спросил я себя мысленно и сразу же сделал поправку: — Которые из бывшей Чехословакии.

Пожалуй, лишь у них, в некоторых словах, можно встретить столько жёстких букв, сразу в одном слове. Да какая, собственно говоря, сейчас то разница, кто они по национальности? Видно же, что не русские, на этом пока и остановлюсь. Но вот, что делать с одеждой и со странным вооружением иностранцев, на какой счёт их отнести, в моей, начавшей терять концы, бухгалтерии? Внешний вид у шагающих по дороге людей и впрямь был очень необычный, в моём представлении. Да взять хотя бы те же самые брюки, они светло голубые, не по погоде плотные и самое примечательное очень узкие, прямо, как женские. А жёлто песочного цвета куртка, с чересчур длинными рукавами, да ещё расклёшенная к низу и с двумя завязками на груди. К ней, как относиться? Она у меня уже сейчас вызывает удивление, переходящее в отвращение. Ремень правда ничего: кожаный, чёрный, широкий, с ножнами на боку, но он погоды не сделает, его одни тапочки, с острыми носками, задвинут так далеко, что, взглянув на них, о мужском ремне тут же и забудешь. Кто вы такие, парни? Честно скажу, если бы не ваше оружие, я бы, не моргнув глазом принял вас за обычных отклонистов. Вы же выглядите точь-в-точь, как они.