— И это на планете, где не хватает рабочих рук во всех отраслях.
— Да, ироничная ситуация. Просто смех сквозь слезы. Но не было бы счастья, да не счастье помогло. В общем, пришлось притормозить и воспользоваться моментом. Масса свободных рук была направлена на предприятия Союза. Решили проблему вечных долгостроев.
— А причем тут Сайбер?
— При том, Эля, что многие люди стали синхронизироваться с Сетью. Очень многие. Не говоря уже о самых разных искинах. Возросшая нагрузка и обильное питание вынудили его перейти к оседлой жизни.
— И закрыться в собственноручно возведенной камере на дне подземной крепости, — добавил Си.
— Еще этому способствует нежелание Войдов рисковать Альфой, — добавил Джи. — Они понимают, что если неприятель доберется до него — им будет плохо, а может и вовсе окажутся обречены. Для них это будет страшный удар. Поэтому они единогласно, в том числе и он сам, решили запихнуть свой сервер поглубже, да еще и возвести над ним неприступную крепость, такую, чтобы и с орбиты было не расковырять.
За разговором и осмыслением новой информации, мы добрались до цели нашего пути. Как-то и не заметила даже, а ведь...
— Вот и все. Дальше ты сама.
— А вы?
— Мы подождем здесь.
— Ладно, — развернулась и пошла дальше одна.
Спуск по лестнице, пара поворотов в коридорах, и вот она толста гермодверь из прочнейшего сплава. Это даже не сейф, это нечто запредельное.
Вздохнув и набрав воздуха в грудь, как когда-то перед первой активацией Сайбера, переступила порог, будучи готовой ко всему. И все же, увидеть посреди зала огромный кристалл не ожидала.
— Сайбер
— Здравствуй, Эля.
— Это правда ты?
— Да. — Я подошла ближе. — Может теперь в розовый перекраситься разрешишь? — Эти слова помогли мне отойти от удивления и заставили улыбнутся. Это точно он.
— Ты не хотел, чтобы я тебя увидела таким... толстым?
— Едва ли ты ожидала увидеть огромный беспомощный кристалл.
Мне показалось, что он грустно улыбнулся. Или не показалось? На фоне кристалла на миг привиделся человеческий силуэт.
— Ты стал еще сильнее, пускай и запер себя в тюрьме. — Я подошла почти вплотную.
— Тюрьма? Забавно, но это действительно похоже на тюрьму, которую я не могу покинуть. Но это было единогласным решением. Мой вид слишком завязан со мной и с моей смертью падут остальные. Поэтому мы не стали рисковать.
— Вы не изменились. — Я улыбнулась и дотронулась рукой. Ласка... и забота отразились эхом в самом сердце, а на душе потеплело. — Как и когда-то стоите бок о бок друг с другом на защите наших жизней. Сайбер... я так рада тебя видеть... — Прижавшись к нему щекой, раскидываю руки и стараюсь обнять.
— Я тоже, милая... — Закрыв глаза, чувствую, как меня словно что-то утягивает, а затем...
Я не заметила, что произошло. Просто в какой-то миг я была в той комнате, а потом раз, и меня уже обнимают. Я чувствую направленную на меня заботу, теплоту, желание защитить и уберечь. Но вместе с этим были страх, стыд и призрение. Но... где-то внутри. Помимо этого, было что-то еще, но что — этого я уже не могла разобрать. Открыв глаза, вместо комнаты увидела огромный бескрайний космос. Отстранившись, смотрю на обнимающего меня человека. Нет, не человека.
Это был высокий мужчина лет двадцати пяти — тридцати. Горящие красным сенсорным огнем глаза, строгое лицо, четко очерченные брови, кожа с едва заметными прожилками дорожек от микросхем, создающими причудливые узоры и суровый взгляд, от которого по спине начинают бегать мурашки.
— Как я по тебе скучал... — Голос был очень похож на тот, что я слышала ранее, но из него исчезли железные обертоны. Приложив к моей щеке руку, он убрал большим пальцем побежавшую слезу. Я не заметила, как начала плакать.
— Я чувствую... — Положив поверх его руки свою, я как-то усилила эти эмоции. Я чувствовала его тоску, боль, скорбь которые он испытывал, когда меня не стало рядом. Чувствовала, как сама его душа рвалась на части от вида моего изорванного тела.
— Прости. — Он постарался убрать руку, но я не дала. Схватив сильнее, я закрыла глаза и постаралась усилить эти чувства.
И у меня вышло. Страх за меня. За то, что стану на него злиться. За то, что вдруг исчезну навсегда. Эхом в моей душе отражался стыд. Он стыдился себя. И презрение. К самому себе.
— Прости, что не смог уберечь... — Это были не слова. Это был не голос. Ничего подобного я раньше не испытывала, но эти слова словно были прошёптаны переполнявшими его эмоциями. Они были в моей голове и, казалось, задевали тончайшие струны души. В них было раскаяние и горечь. — Прости, что не оказался рядом, когда был так нужен.
Читать дальше