Семён Афанасьев - Младший сын 2

– Ну-у-у, не надо считать народ тупее себя, – обижаюсь. – Тут снова два момента, которые, как по мне, лежат на поверхности. Даже по эту сторону статуса. Во-первых, у нас же и кровная месть местами актуальна. Сейчас, конечно, никто никого не режет; но «тёрки» между родами длятся не одну сотню лет, и внутри страны есть очень немало семей, которые недоброжелатели.

В этот момент приносят первую часть заказа и мы прерываемся, принимая в шесть рук еду у официанта.

– Есть такой орган: Центральная Избирательная Комиссия, – продолжаю, когда официант уходит. – Народу у нас немного, все друг друга знают. Вот Главой Избиркома в с е г д а становится представитель рода «недоброжелателей» Хана. С которыми не договоришься: слишком много противоречий в прошлом между семьями, на целые поколения вглубь.

– А при чём тут избирательная комиссия? – с набитым ртом интересуется Ирма.

– Так сайтом с петициями она и рулит. Если когда-нибудь, кому-нибудь на сколь-нибудь значимый срок удалось бы посадить членов одной и той же группировки одновременно и на Ханскую Кошму, и в кресло Главы Избирательной Комиссии – это было бы самым страшным событием для страны и народа, – говорю серьёзно. – Мы, конечно, патриархальны, но мы не дикари. И этот момент понимаем очень хорошо все без исключения. Повторюсь: народ не тупой. И не надо считать людей глупее себя, это ошибка. Очень много Ханов погорели именно на этом… Кстати, у вас же тоже гордыня – грех?

Вопрос повисает в воздухе без ответа.

– Это был один сдерживающий фактор, – напоминает педантичнная в деталях Ирма. – А ты говорил, их всего два.

– Точно, – хлопаю себя ладонью по лбу. – Второй фактор ещё проще. Лола вон знает, – киваю в сторону Лолы, – у нас владение оружием прописано в Декларации прав свободного человека, плюс закреплено в Конституции. Равно как и право на защиту своей жизни, неприкосновенности жилища, чести, достоинства и будущего потомков.

– Да, потому что у нас только жизнь и жилище, – замечает Лола. – Да и то… есть тонкости…

– У нас не только декларации, – многозначительно двигаю бровями. – И да. У вас – право защищать только материальное, то есть, только то, что можно «пощупать руками». Жизнь и жилище.

– А у вас? – не успевает следить за ходом мысли Ирма.

– У нас ещё и нематериальное. Я, например, не уверен, что смогу кого-то научить измерять количество собственного достоинства. Или честь будущих поколений. Возвращаясь к вопросу: если бы глава избиркома, вступив в сговор с семьёй хана, начал подтасовывать итоги петиций на сайте – это бы через три часа стало известно по всей стране. Повторюсь, населения у нас немного, все друг друга знают, все друг другу родственники. Плюс, там же статистика в режиме реального времени по населённым пунктам! Ну смотри, – вижу, что Ирма не понимает. – Допустим, Макпал-апа из Енбекши даёт запрос на нового хана. Это одна петиция на сайте в режиме реального времени. Допустим, в Енбекши всего-то двадцать пять тысяч человек. А на улице, поговорив с соседями, она выясняет, что из десяти семей, восемь подали аналогичную заявку. Что они делают дальше?

– Пишут жалобу? – предлагает вариант Лола.

– Звонят родственникам. – Качаю головой. – В другой аул! И анализируют статистику там… А теперь скажи, что будет, если население в десять миллионов человек даже не выяснит, а только з а п о д о з р и т, что его обманывают? Те люди, которым оно доверило власть в стране? На время, подчёркиваю! – поднимаю вверх указательный палец. – По Конституции, собственник и источник власти у нас – народ.

– Массовые беспорядки будут? – пытается сделать прогноз Ирма.

– Ага, почти… – фыркаю.

Лола уже догадалась об ответе, потому тихо смеётся.

– Массовые беспорядки – это у вас, когда толпа студентов требует сменить ректора, а их за это из водомёта поливают. А они в ответ пластиковыми бутылками бросаются… А у нас – законное конституционное право на владение оружием, для всех. – Напоминаю Ирме вводные. – Плюс право это оружие применять, если есть угроза «будущему потомков». Вот теперь ты мне скажи: как будут выглядеть протесты народа в нашем исполнении?

– Десять миллионов стволов, – тихо говорит Лола Ирме, – которые ради детей возьмут в руки все, не задумываясь. Я всё же тоже чуточку туркан, потому понимаю, о чём речь.

– Именно, – согласно киваю. – Мы, кстати, именно поэтому вас и не понимаем, жителей этой стороны Статуса. А как вы, говорят у нас, будете против вашей полиции и безопасности, ладно армии почти нет… отстаивать свою точку зрения, если у вас оружия н е т? Причём, вы по закону сами с этим согласились.