Константин Калбанов - Пилигрим. Воевода

Тем временем слободские правильно оценившие ситуацию и полученную команду, успели перебежать к берегу реки и укрыться за его изломом. Благо вязали им только руки. Половцы бить их не стали. Пока еще не расстались с надеждой увести полон. Наверняка уже прикидывают варианты и даже что-то там предпринимают.

— Бей! — дождавшись очередной волны прилетевших стрел, скомандовал Романов.

И тут же в сторону половцев полетели огненные росчерки оставляющие за собой дымный шлейф. Пошли вразнобой. Все же пограничники не в строю. Но от того не менее губительно. Тонкая керамика с легкостью разбивалась о деревянную и кожаную преграду, выплескивая наружу греческий огонь тут же занимающийся жарким пламенем.

Причем дело это такое, что огненные капли и струи непременно нашли способ проникнуть за преграду. И тут же послышались испуганные крики, перемежаемые с воплями полными боли. Пока пограничники накладывали на луки обычные стрелы, строй кочевников успел рассыпаться. Сами они не стреляли. Зато в них прилетела волна в пять десятков оперенных вестниц смерти.

И тут началось повальное бегство в лес. Один из воинов охваченный огнем бросился к реке. Только бесполезно это. Лишь продлило бы агонию. Поэтому Михаил пустил в него стрелу, упокоив навеки. Незачем измываться над бедолагой. Гореть заживо, адовы мучения.

— Развязывайте путы и переправляйтесь на этот берег. И лодки не забудьте. Живо! — приказал Михаил слободским.

Отдавая распоряжение крестьянам, он уже смещался вдоль линии своих бойцов в поисках раненного. Во всяком случае, ему хотелось надеяться, что погибших не случилось.

Тем временем Гаврила уже выкрикнул приказ десятникам доложить о потерях. Как минимум первая фаза боя позади. Поэтому Романов переквалифицировался в хирурга, а Гаврила командует полусотней. Никаких сомнений, что половцы перегруппируются для следующего удара. Не девки же они боязливые. Наверняка сумели оценить численность противника. А потому так просто не отступятся.

— Петр ты как? — опускаясь рядом с раненым, поинтересовался Михаил.

— Бывало и лучше, сотник, — с виноватым видом ответил воин, получивший стрелу в бедро.

— Не страшно, — ощупывая рану, и заставляя кривиться раненого, подбодрил Михаил. — Кость не задета. Мелочи. Терпи. Сейчас протолкну стрелу дальше, — срезая оперение, произнес Романов.

Извлек стрелу. Плеснул антисептиком и наложил давящую повязку. Пока пойдет. Остальным займется уже на ладье. Тем временем подошел Гаврила и доложил, что других потерь нет. Да крестьяне заканчивали переправляться на этот берег.

— Кто старший? — повысив голос, поинтересовался Михаил.

— Я староста, боярин, — отозвался дюжий мужик, с повязкой на голове.

— Мы уходим. Если идете с нами, тащите на руках лодки. На ладье на всех мест не хватит. Половцы еще вернутся.

— Ну так, вы им эвон как врезали, нешто не обороните.

— Тебя как звать?

— Викула.

— Так вот, Викула, у меня нет никакого желания терять своих людей, за ваше добро. Мы не княжьи люди, а купцы прохожие. Животы ваши сберегли. А уж как быть дальше, решайте сами. Хотите уходите с нами. Нет, идите спасать свое добро. Уходим! — повысив голос, распорядился он, указывая двоим воям, чтобы прихватили раненого.

По пути в Переяславль

Крестьяне конечно посокрушались по своему добру, но голову все же не потеряли, двинулись вслед за воями напрямки к Славутичу, вынося свои лодки, помогая раненым и детишкам. Пограничники так же не остались в стороне, подхватив на руки малых детишек. Уходить нужно было спешно. Впрочем, дозоры по флангам Михаил не забыл. Беда приходит тогда, когда начинаешь пренебрегать мерами безопасности.

Возможно спасенные и озлились на Михаила, из-за которого пришлось бросить добро. Лично он этому ничуть не удивился бы. Времена тяжкие, каждый гвоздь достается тяжким трудом. Пашня полита не одной бочкой пота. И так во всем. Все нажитое тяжким трудом, пошло прахом, как бы это банально не звучало.

К кораблю вышли без труда и куда быстрее, нежели петляли бы по извилистому руслу реки. Да и устье ее было куда ниже по течению Славутича. Лодок на всех ожидаемо не хватило. Поэтому пришлось изрядно потесниться на ладье. Правда с посадкой случилась заминка. Все же люди непривычные к большим судам. Да и с дисциплиной, прямо беда.

— Ох-ох-ошеньки, — покачал головой Гаврила.

— Чего кряхтишь, как дед старый? — поинтересовался Михаил.