Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

Так налетел ветер перемен. А с ним бурления в народе, передел земли и собственности. И восемнадцатилетний Тинджол ловил эти ветры, как парус, чтобы двигаться вперед. Он сбежал из своего монастыря. Прибился к одной из создаваемых китайскими товарищами коммун. И бывший лама стал пламенным коммунистом.

Потом он участвовал в многочисленных стройках. Руководил администрациями населенных пунктов. Ни один десяток лет прослужил в Народной освободительной армии Китая, но о роде войск предпочитал умалчивать. Да, впрочем, и так все понятно.

Со слов товарища Тинджола, на старости лет он решил вернуться в родные любимые края и посвятить себя тому, чтобы открывать людям со всего мира прекрасный и обновленный народной властью Тибет. И теперь он был администратором наиболее сложных путешествий, проводником, переводчиком, в совершенстве знавшим семь языков. Сопровождал по монастырям и горам иностранных гостей. И, судя по всему, участвовал в хитрых экспедициях вроде нашей. Тех, которые с двойным дном и с грузом автоматического оружия.

К бабушке не ходи – за спиной товарища Тинджола маячат уши китайской контрразведки или разведки. Впрочем, это нисколько меня не тревожило. «Фрактал» умел договариваться с государственными структурами практически во всем мире. И никогда бы не допустил к операции организацию, которая может воспрепятствовать передаче найденного Предмета. Предмет должен быть доставлен по назначению, чего бы это ни стоило. А по какому назначению? Куда уходили Предметы? Я этого не знал. И узнать до сей поры не стремился, поскольку лишние знания – лишние печали. Но сейчас, похоже, приходит время задавать вопросы моим кураторам. И я задам их. Но только когда с успехом завершу Поиск.

– Неужели все рассказы о скрытой от посторонних взоров таинственной земле мудрецов Шамбале и об учителях мира Махатмах лишь вздорный вымысел?! – распалялся, тыкая деревяшкой в костер и поднимая искры, Писатель.

Проводник, который был на редкость рассудителен и приземлен, привычно перебирая четки, с которыми не расставался ни на секунду, как и многие жители Тибета, лишь улыбался мудрой улыбкой Будды. И, пожимая плечами, отговаривался туманными фразами:

– Тибет не слишком велик. Но с другой стороны, он бесконечен. Так что тут может быть все. И твои Махатмы. И наша Шамбала. Я не был в Шамбале. Я не видел Махатм. Так что ничего не скажу. Потому что многие говорят, а доказать могут немногие.

– И что говорят?

– Всякое.

Писатель тут же начинал нетерпеливо ерзать в ожидании откровений, но Проводник лишь пожимал плечами, при этом умудряясь напускать на себя столь таинственный вид, что казалось, будто у него на заднем дворе находится ферма снежных людей, обороняемая психотронной пушкой древних ариев. Все же товарищ Тинджол правоверный коммунист и контрразведчик только наполовину, а на другую половину он дипломированный лама. А у лам неистребимая привычка подогревать загадочным прищуром глаз и туманными намеками воображение восторженных гостей с Запада.

Писатель надулся, сжал губы. И я понял, что он сейчас ляпнет что-то эдакое.

– А синий бункер? – воскликнул он, добавил какую-то гортанную фразу и вперился глазами в собеседника.

Проводник слегка вздрогнул. Я был готов поклясться, что на этот раз его проняло по-настоящему. Он не только смутился, но и испугался. Хотя тут же былая безмятежность к нему вернулась. И он вновь пожал плечами:

– Как говорят в Китае, над небом еще небо.

Красиво. Но понимай, как хочешь.

Эх, вот сколько можно слушать это балабольство? Осточертели эти бесконечные разговоры о Тайнах Востока. Они просто преследуют меня. Ими долбили меня в Москве, потом на Памире, теперь здесь, в Тибете. Всем вдруг сдались эти тайны. Сартакова они довели до беды. И Иву. И каким еще боком нам выйдут – вопрос.

А тут еще и Писатель только что продемонстрировал, что явно что-то недоговаривает. Его секреты, спрятанные в мешке, меня не сильно волновали. Ну, не договаривает и не договаривает. Если бы он знал, сколько не договариваю я. У каждого свои причины открывать только часть себя и своих мотивов. Это священное право человека. Ибо если бы все выкладывали все, то наш мир стал бы просто невозможен для проживания. Но этот мутный разговор по поводу какого-то там несчастного «синего бункера» наталкивал на мысль, что секреты Лошакова могут иметь для нас самые непредвиденные последствия. И при таком раскладе не станет ли эта Нить Ариадны удавкой на моей шее?