Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

Движение само по себе, а не предназначение – такова участь большинства людей на нашей планете. Достойная цель у них появляется только в массе, как у муравьев в муравейнике. А само по себе движение без цели завораживает их. Им кажется, что так будет всегда.

Только всегда не получается. В подтверждение этой мысли, когда я уже почти дошел до метро, наползла туча, и хлынул уже привычный, но еще более яростный дождь, смыв все это человеческое мельтешение в раз.

Ну что же. Мы, люди предназначения, живем в суровом, часто безжалостном мире, испытывающим нас на прочность. Дождь и ураган у нас обыденность. Мы привыкли выстаивать и двигаться вперед, ломая преграды.

Что это меня в философскую мизантропию потянуло? Начинаю злиться не только на себя, но и на жизнь? Вроде пока нет. Зато есть чувство, будто такими сигналами и мыслями в разум пробивается осознание чего-то важного. Того, что в дальнейшем будет иметь значение для меня. Какая-то сила выводила меня на понимание. Чего именно? Эх, знал бы прикуп, жил бы в Сочи.

Ладно. Нечего кукситься. Надо крутить Поиск. Чтобы работа кипела. Чтобы все вокруг дрожало.

Хотя она и кипит. Притом так активно, что наш путь уже устлан бездыханными телами – семь отмороженных бандитов и два непричастных ученых. Неплохое такое начало…

Когда я стоял в метро, погрузившись в свои мысли, из зева туннеля вынырнул на всех парах технический состав. Машинист подал сигнал, чтобы все отошли от края платформы. Этот резкий звук рубанул меня по нервам, как бритва. Я вздрогнул, и на миг мир окрасился в блеклый цвет того проклятого тумана.

Я перевел дыхание. И где мои стальные нервы? Черт, что же меня так колбасит? Что-то совсем гайки разболтались.

Это все Поиск. Очень тяжелый и кровавый Поиск. Слишком много поисков за последний год. И слишком много проблем.

«Надо бы мне отдохнуть хоть немного и перевести дыхание», – решил я.

Эх, если бы я знал, что меня ждет в ближайшее время…

Глава 21

Без особого вкуса я поужинал в узбекском ресторанчике «Синий джейран» на первом этаже моего дома. Бывает, заглядываю туда по случаю. Персонал меня отлично знает и принимает, как родного. Там готовят прекрасный фирменный бараний плов, будто специально с учетом моих вкусовых пристрастий. Но сегодня плов меня не радовал, и жевал я чисто механически.

Невроз не отпускал. Физически я ощущал нарастающее вокруг меня напряжение. Не опасность, не близкое нахождение противника меня выбивали из колеи. Что-то другое. Будто плавно, но неумолимо, стягивалась петля вокруг моей шеи.

Поднявшись в квартиру, я залез в наполненную холодной водой ванную. Обычно эта процедура прекрасно проясняет мое сознание. Но сейчас и это не помогло.

Закутался в теплый уютный халат. Нажал кнопку на пульте от телевизора.

Чем нас порадуют? «Короткие новости» на двадцать шестом канале. Оставлю. Пусть балаболят. Мне нравятся именно короткие новости. Они как удар пульса планеты. А длинные рассуждения за жизнь и политику – как растянувшаяся и ноющая сердечная боль.

«Рекордное таянье льдов в Арктике… Австралийский город впервые за последние сорок лет занесло снегом…» Северным полушарием овладела аномальная жара. А южным – аномальный холод…

«Исламский Халифат подал заявку на членство в ООН…»

Я вышел на балкон, где произведением сказочного художника сиял ночной город. Звездное небо сейчас неожиданно чистое, будто и не было бесконечной хмари последних недель и вечного светового электрического загрязнения, свойственного всем мегаполисам. Все видно. Вон Юпитер-гигант. А вот Марс с атмосферой, в двадцать раз менее плотной, чем на Земле, а температура редко бывает выше нуля. Там мы до сих пор надеемся найти хотя бы лишайники. Солнечная система – это наша прихожая Вселенной. А дальше – Большая Медведица, Созвездия Кассиопеи. Россыпь Галактик.

Телевизор долдонил:

«Запуск пилотируемого космического корабля «Россия» с российско-американским экипажем прошел успешно. Через шесть часов после старта стыковка со станцией завершилась»…

Я уставился наверх, тщетно пытаясь рассмотреть, где же крутится Международная космическая станция, куда пристыковался наш корабль.

С детства космическая бездна имела надо мной гипнотическую власть. Душа моя рвалась в звездные просторы, притом так яростно, что это невозможно объяснить простой мальчишеской романтикой. Мне казалось, что мой дом там.

Вот и сейчас я испытал тот же старый порыв. Небо будто втягивало в себя. В нем что-то было. Живое и холодное. И гораздо ближе, чем неоткрытые лишайники Марса.