Леонид Резников - Именем Федерации!

— Разве мало планет? Вы сами говорили, что их неисчислимое множество!

— И на какой же из них?

— Скажете, что не помните.

— Детский сад! — схватился за голову Гемм. — Хан, ну объясни хоть ты престарелому чудиле.

— А почему я?

— Ты у нас штурман. Вот и скажи, как можно забыть, на какой планете садилось судно.

— Никак нельзя, — с серьезным видом ответил Хан.

— Вот, слышали? Признавайтесь, куда вы его закинули!

— Не скажу! — уперся Корнелиус.

— Скажете. Иначе… иначе… Я не знаю, что с вами сделаю.

— На планету, — сказал маг и отвернулся.

— На какую? Да говорите же, вы!

— Вон ту, — не глядя, Корнелиус ткнул пальцем в экран.

— Туда? Но ведь…

— А что? Пусть сидит там и считает свои несметные богатства, — непримиримо закончил Корнелиус и отошел в сторону.

Гемм нервно дернул подбородком и забрался в кресло.

— Хан, расчет траектории выхода на орбиту. Срочно стартуем к планете.

— Патрульный крейсер — борту «17-EY-3250». Говорит Торренц, — раздалось в динамике. — Требуем остановиться и ждать стыковки!

— Очухались, — проворчал Святов. — Ты ж, командир, говорил, что им наплевать?

— Значит, нет.

— Они забыли сказать «именем Федерации», — подлез к командиру отец Ансельм.

— Да идите вы… к вашему дьяволу! — вскипел Гемм.

— А чего кричать-то? — буркнул монах и отошел к Святову, уставившись на огоньки на пульте.

Одна из кнопочек, большая и красная, призывно моргала, и отцу Ансельму нестерпимо захотелось нажать на нее — в самом деле, чем он хуже остальных? У них вон как пальцы ловко порхают! Но Святов скосил глаза на святого отца, и тот убрал руки за спину, сделав вид, будто разглядывает непонятные схемы на экране.

Гемм активировал видеосвязь. Часть экрана очертилась рамкой, и в ней возникло лицо командира патрульного спейсера — чуть одутловатое, будто заспанное, с крупным носом и полноватыми губами.

— Борт «17-EY-3250» — патрульному крейсеру. Что вам от нас надо?

— Не грубите, Гемм. Где господин Фарро?

— Фарро? — озадаченно свел брови Гемм. Но у нас его нет.

Повисла долгая пауза. Затем Торренц обернулся к кому-то и о чем-то тихо спросил.

— Чушь! — продолжил он несколькими секундами позже. — Его люди утверждают, что он на вашем судне. Если с ним что-нибудь случилось…

— Я вам еще раз повторяю: Фарро у нас нет. Если желаете, могу предоставить вам схему локации.

— Хм-м, — Торренц поскреб щеку, поросшую двухдневной щетиной. — Но куда же он мог подеваться в таком случае?

— Может, его сожрала та тварь? — предположил Гемм.

— Не городите чепухи! Команда видела, как вы тащили его к переходнику.

— Вероятно, им почудилось. Знаете, как это бывает с перепугу?

— Расчет готов, — тихо сказал Хан.

Святов отвлекся. Отец Ансельм быстро протянул палец и ткнул в кнопку. Два ярких луча сорвались с носа судна и полоснули по боку патрульного спейсера.

— Что за шутки, Гемм? — выкрикнул Торренц, багровея.

Святов отпихнул отца Ансельма от пульта и погрозил пальцем.

— Прошу прощения, маленькое недоразумение, господин Торренц. Пассажир случайно активировал противометеоритную защиту.

— Какой еще пассажир? Что вы мелете?

— Вот он. — Гемм протянул руку, схватил монаха за рукав и втащил в поле зрения камеры. — Неужели вы считаете, будто мы решили сражаться с вами противометеоритной защитой?

— Действительно, глупо, — после недолгих колебаний согласился Торренц.

— Это он, он! — завопил очень знакомый голос, и из-за спины Торренца выскочил Крафт. Нос безопасника походил на сизую картофелину, левый глаз заплыл, а размерам его пунцовых ушей позавидовал бы и Чебурашка. — Жуткий монах-садист! Он хочет моей смерти. — Дрожащий палец Крафта осуждающе указывал на отца Ансельма.

— Врет, — фыркнул святой отец, приглядываясь к заветной кнопке. Ему не терпелось вновь вдавить ее и усладить свой взор прелестной картиной тонких лучей, рассекающих бездонную черноту космоса.

— Ничего я не вру! Посмотрите, что он со мной сотворил. Видите? — заскакал Крафт. — А еще раньше он мне чуть палец не отрезал!

— У вашего человека, Торренц, по-моему, не в порядке с головой, — ответил Гемм, с трудом сохраняя серьезный вид. — Святой отец — самый безобидный человек.

— Истинно так, сын мой, — покивал отец Ансельм, молитвенно сложив лапки, и воздел глаза к потолку. Но кнопка опять притянула его взгляд.

— Безобидный? Ну не-ет! — поводил пальцем Крафт. — Вы бы видели, как он меня отделал на планете.