Евгений Прядеев - Семейные разборки

Вернее, почти отправились…

Как только мы сели в машину, Мирон заблокировал двери и с максимально серьезным выражением лица повернулся к Эдику.

— Я понимаю, что Андрей доверяет тебе безгранично, и возможно даже чувствует за что-то обязанным, — повернувшись к нам, начал свою обличительную речь мой напарник. — Но, вообще-то, в приличном обществе за такие фокусы морды бьют. И у меня чешутся руки сделать это прямо сейчас, невзирая на все твои пируэты с ментальным воздействием. Я сейчас такой злой, что тебе никакое чародейство не поможет.

Видимо, что-то в глазах Мирона убедило господина полковника, что не все в этом мире решает ментальная магия. Эдик нервно сглотнул, а затем посмотрел на меня, ища хоть какой-нибудь поддержки.

— Эдик, — ты реально неправ, — покачал я головой, ловя его взгляд на себе.

— Абсолютно неправ! — продолжал разоряться Мирон. — Ты что, не мог нам с Винни все рассказать по дороге, пока сюда ехали? Этот вампир только что слюни не пускал от удовольствия, слушая истории о том, как мы с Андрюхой не в курсе происходящего…

— Я пытался, — слабо оправдывался Эдик, стараясь незаметно для моего напарника хотя бы немножко вжаться в сиденье, чтобы гарантированно оказаться вне радиуса поражения огромных кулаков Мирона. — Но вообще-то, у меня просто не было возможности. На секундочку, это не я, а кто-то другой всю дорогу трепался по личным вопросам…

— Ты стрелки не переводи, — насупился Мирон. — Кто хочет — ищет возможность, кто не хочет — причину.

— Какой ты умный, — всё-таки не удержался и съязвил Эдик. — И чего же ты не нашел возможности спросить у меня все тебя интересующее?

— Эдик, он прав, — повернулся я к полковнику. — Ты, наверное, забываешь, что мы уже давно перестали носить погоны, и причем одна из основных причин этого обстоятельства нежелание быть куклами в руках неумелых кукловодов. Я понимаю, что ты умный и строишь какую-то глобальную комбинацию, но использовать нас втемную совсем необязательно.

— Я и не собирался, — пробурчал Эдик, внимательно глядя нам в глаза по очереди. — У меня просто напросто не было всей информации, впрочем, её и так не хватает. И между прочим, я везде катаюсь вместе с вами, так что многое могли бы и сами понять.

Мирон неопределенно хмыкнул, а я про себя подумал, что в чем-то Эдик, наверное, прав. Если не врет, конечно, и мы действительно видели столько же, сколько и он.

— Давайте уже поедем, — немного жалобным тоном попросил полковник. — Я обещаю по дороге ответить на все ваши вопросы.

— Хотелось бы в это верить, — погрозил я Эдику пальцем. — А иначе мы с Мироном найдем способ, как на тебе отыграться.

Полковник вздохнул и обреченно махнул рукой.

— Спрашивайте!

— Мне кажется, что самый интересный вопрос сейчас, зачем Нина понадобилась Кантариилу, — пробубнил Мирон, заводя машину. — И я также, как и этот Крамер, не понимаю, в чем причина ошибки. С чего вдруг его люди решили, что именно она причастна к смерти племянника?

— Я могу только предполагать, — аккуратно ответил Эдик, видимо до сих пор находившийся под впечатлением эмоциональной вспышки моего напарника. — Всеволжская говорила, что предприняла ряд мер, чтобы подмена не вскрылась очень быстро. Что именно она сделала, ведьма не рассказывает, но я думаю, что в ее арсенале существуют какие-нибудь отвары и заклятья, чтобы человек изменил внешность.

— Человек, но не вампир, — напомнил я ему. — Или ты думаешь, что это не сильно принципиальный момент.

— Всеволжская очень старая ведьма, — пожал плечами Эдик. — По моим прикидкам, ей должно быть не меньше трехсот-четырехсот лет. Кроме того, не надо забывать, что она долгое время жила с Грабецким и у нее было время, чтобы изучить вампиров во всех подробностях.

— Да и не надо думать, что Инга была сразу удачным результатом эксперимента, — вставил свои пять копеек Мирон. — Я не удивлюсь, если выяснится, что несколько девочек погибло, прежде чем у Всеволжской получился более-менее приемлемый результат.

Я представил себе маленьких испуганных девочек, над которыми проводятся достаточно жуткие эксперименты и мне на секунду поплохело. Я наконец понял, почему так близко к сердцу воспринимаю всю эту историю с Ниной и ее родителями. Где-то внутри меня сидит мысль, что нечто подобное могло произойти и с Алиской, и от осознания этого я натуральным образом терял голову.

Мои друзья тоже молчали, думая каждый о своем, но потом нетерпеливый Мирон все-таки продолжил терзать полковника вопросами: