Александр Лепехин - Служба поддержки

Охранник, заслышав перебранку, подкрался ближе. Кассир побледнела от злости и явно собиралась уже переходить на личности, когда Марк Абрамович решил зайти с козыря.

– Скажите, а вы случайно не антисемит? – вкрадчиво наклонился он.

Работница мелкой розничной торговли выкатила глаза, раскрыла рот, закрыла, побагровела… А затем махнула рукой и, демонстративно отвернувшись, почти не глядя выбила чек. Охранник поскучнел и уполз к шкафчикам хранения ценных вещей. Марк Абрамович аккуратно расплатился, сгреб сдачу, подхватил свои покупки и величественным шагом покинул здание.

Ожидавшие за углом друзья налетели радостными коршунами, расхватывая банки пенного напитка на ходу.

– Ну ты клоун! – хлопнул товарища по спине Виктор, с шиком отхлебывая. – Я думал, эту старую мымру «кондратий» хватит.

Андрей, поперхнувшийся пеной, тем не менее, тоже промычал что-то одобрительное. Марк Абрамович приосанился, достал из кармана паспорт, помахал им в сторону магазина и издевательски прогундосил:

– «Паааспорт, паааспорт покажи…» Как зомби, чес-слово. «Мозгиии, мозгиии…» Учитесь, поцы!

– Сам ты поц! – Виктор махнул рукой в сторону дальнего сквера, укрытого за полосой кустарника и деревьев. – Пошли, пока патруль не запалил.

Это было логично. Конечно, тяжело было бы найти такого старшеклассника, который в случае угрозы непосредственного знакомства с полицией не развивал бы скорость бега, достойную олимпийских рекордов… Но риск должен быть оправданным. А пить пиво посреди оживленной улицы – это не есть оправданный риск.

Пока друзья устраивались на спинке скамьи, Марк (отчество, конечно, добавляло солидности, но среди своих, как правило, не употреблялось) неторопливо развернул мороженое и делано огорчился.

– Ну вот, глазурь треснула. Просто кошмар перфекциониста, au naturel, – и тут же откусил чуть ли не половину рожка. Андрей зажмурился всеми своими веснушками.

– Ай, что ж ты делаешь! У меня прям зубы заломило!

Сладкоежка отмахнулся.

– Терпи, казак. В конце концов, эмпатия – дело хорошее, но не до такой же степени. Да и мороженое уже подтаяло. Ясно, зачем крышку заперли: у них наверняка холодильник барахлит. А если каждый будет открывать, щупать, выбирать…

– А ты сам чего, пиво не будешь? – поинтересовался Виктор, открывая уже вторую банку и приглаживая короткий, «под машинку», ежик темно-русых волос. Его собеседник пожал плечами.

– А смысл? ЧСВ у меня и так раздутое, самоутверждаться дальше уже просто некуда – не влезет.

– Чесэ… что? – не понял Андрей.

– Чувство собственного величия, – пояснил Марк, помахивая вафельным рожком для убедительности. – Аббревиатура такая.

– Господин товарищ интеллигент, не ругайтесь в приличном обществе! – Виктор запустил смятой жестянкой в приятеля, но тот увернулся и показал неприличный жест. Веселье явно набирало обороты.

В какой-то момент Андрей, которого уже слегка повело – ну так и возраст, и количество выпитого располагали – начал разглагольствовать:

– И ва-а-аще… Нахрена мы поперлись в этот… Л-л-лабаз? Там вечно сидит эта…

– Мымра, – подсказал Виктор и подмигнул Марку. Тот подмигнул в ответ и изобразил на лице предельное внимание. Андрей же энергично кивнул и изрек:

– Точ-ч-ч-чна! Мымр-р-ра! Ой, чет меня уже мутит…

– Ну так потому что наш ближний магазинчик закрыли, – Марк почесал переносицу и пожал плечами. Виктор сплюнул в сторону.

– «Закрыли…» Ты лучше вспомни хоть один день, когда он был открыт. По-моему, и недели не наберется. Суммарно. В самом начале еще, когда пустырь перекопали, я все надеялся: во, отлично, не надо будет переть за хлебом аж в конец улицы. И что? И хрен там!

– Вообще странно, конечно, – задумался его собеседник, потом что-то посчитал в уме, метко кинул в урну скомканную обертку от мороженого и продолжил: – Там действительно уже не меньше года висит табличка «ремонт». Впрочем, владелец мог банально прогореть, не успев раскрутиться. А табличку повесил для виду. И весь год лихорадочно пытается впарить кому-нибудь убыточную «недвигу». А налоги-то капают…

– Как-то хитровыпендренуто. Я бы не стал заниматься такой ерундой, – усомнился товарищ, и Марк закатил глаза. Этот разговор у них происходил уже не первый раз. И, признаться, успел слегка утомить. Но пришлось пояснять заново.

– Вить, ну ты подумай. Вот я, скажем, брюнет. Ты – неопределенно-блеклого колера…

– Чойта я блеклого? – возмутился приятель, и пришлось его успокаивать: