Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (вычитка)

Как вы спросите у меня, как я этого добился? А вот это уже совсем особая история!

Пользуясь благоволением и некоторой зависимостью от меня Царя Царей Леокая, я всячески пытался пролезть в его мастерские. Но увы — Улотские мастера меня совсем не жаловали. Тут тебе и спесь «имперских» шаманов перед их степным собратом. И некоторая профессиональная ревность к дикарю-выскочке, умудрившегося, пусть и в качестве спутника Героя, стать персонажем нескольких популярных баллад. Да и подозреваю, что Браслай, тот самый шаман, что два года назад выполнял мои заказы по изготовлению гарпунов и прочих полезных в хозяйстве приспособлений, разнес обо мне по мастерским Улота весьма дурную славу.

…Но еще больше подозрения вызывал у меня сам Царь Царей. Что-то подсказывало мне что уж кто-кто, а добрый дедушка знает, что такое промышленный шпионаж и фирменные секреты и не слишком-то спешит ими делиться.

А надо сказать, что я уже понял, что в Улоте было чего подсмотреть — тут и высокого качества бронза, и тростниковые лодки, но главное — это их особая керамика, качеством, может, и уступающая той заморской, что я привез из Вал’аклавы, но явно превосходящая все окрестные образцы.

Поскольку, посещая в этот раз Великий Улот, я чувствовал себя куда более свободно, а также примерно уже знал на что смотреть, я смог увидеть куда больше, чем в прошлый раз. Например, кирпичи! А также большой ассортимент домашней утвари, изготовляемой из керамики.

Нет, конечно, уровня Древней Месопотамии, которую некоторые ученые справедливо называли «цивилизацией глины», Улот еще не достиг. Хотя, насколько я могу припомнить уроки по истории искусства в технаре, стремительно к ней приближался.

Видать, наличие озера с глинистыми берегами сильно повлияло на это горное царство. И пусть пока мебели из глины тут еще и не делали, зато саманные хижины, кирпич-сырец и наконец, обожженный кирпич, который я разглядел в основании Дворца Леокая, говорили о многом. И мне, как гончару-недоучке, очень хотелось сунуть свой любопытный нос в тайны улотских мастеров.

Но мастера напрочь отказывались делиться со мной своими знаниями и едва ли не гнали из мастерских ссаными тряпками.

— Зачем тебе? — издевался в ответ на мои просьбы добрый дедушка. — Если чего-то надо будет — только скажи, мы договоримся и тебе сделают.

Но я наседал и наконец допек Великого Царя Царей.

— Если ты сможешь сделать что-то, чтобы удивить меня и моих мастеров — сказал он мне как-то в разгар пирушки, — я так уж и быть, велю им ответить на все твои вопросы.

…И тут я, естественно, завис. Чего бы такое придумать, — спешно соображал я, — что-то, чего тут еще никто не делал и что я смогу сделать достаточно быстро…

В голове крутились идеи, одна фантастичнее другой, и Мудрый Разум едва успевал отфутболивать их либо за чрезмерную сложность, либо за излишнюю простоту.

— Вот ведь гад! — с ненавистью глядя в сторону Леокая, подумал я. — Ну что ему стоит поделиться полезными знаниями с родней, пусть и очень дальней. Ведь я же к нему с распростертыми объятьями. Все что хочешь, ничего не скрываю, а если и требую плату за обучение его «студентов», так это чисто для того, чтобы не потерять уважение в его глазах.

И ведь самое обидное, что для него все это чисто игра! Скучно старому пройдохе, вот и изгаляется. Старик, уже половины зубов нет, а все лишь бы в салочки-бирюльки играть.

…Зубов! А ведь это мысль! — вдруг пронеслось у меня в голове. — Сделать дедушке Леокаю стальные… ну, в смысле бронзовые или там золотые зубы. И пусть охренеет от Удивления.

…Хотя нет, не уверен, что сможем добиться температуры плавления золота… А впрочем, почему бы не попробовать разные варианты. Самое главное, сделать слепок. Правда, я нихрена не знаю, как его делать, поскольку попал я сюда со всеми своими зубами. А вот уже тут — один давным-давно мне выбил Нра’тху, а другого я лишился в одной из битв с аиотееками. Так что мне сам бог велел взяться за эту работу. В конце концов, хоть зубы у народа тут вроде как и крепкие, но уверен, открыв стоматологический бизнес, без пациентов я точно не останусь. Так что единственное препятствие — это нежелание ковыряться в чужих слюнявых ртах. Впрочем, первоначальная карьера говносборщика, а затем и должность практикующего целителя и военно-полевого хирурга уже нанесли весьма разрушительный удар по повышенной чувствительности натуры Пети Иванова. Так что вопрос теперь лежит исключительно в чисто технической плоскости. И я более чем уверен, смогу добиться немалых результатов, едва лишь вступив на этот путь. В конце концов, мне ведь не надо, как это делали мои предки, мучительно и на ощупь пробираться вперед. Я хотя бы вооружен знанием, что это возможно и как примерно должно выглядеть.