Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (вычитка)

А еще, блин, пауки, змеи и ящерицы! Крокодилов и пираний тут нету, это я уточнил первым делом, прежде чем в первый раз пересечь вброд небольшую речушку. Но блин! Видал я шкурки местных варанов. Это, блин, тварь почище крокодила! Два метра от носа до кончика хвоста точно будет. И пусть местные краеведы-зоологи и уверяют меня, что на взрослого человека такая тварь никогда не нападает, встречаться с ней как-то совсем даже и не хочется.

Нет, все-таки болотная жизнь, это не по мне. Не приспособлен я для таких испытаний!

— Плохие, очень плохие эти люди, — горячо убеждал соотечественников Орубуг, военный вождь болотного сообщества, незаметно так стреляя глазками в нашу сторону. — Не соблюдают они древний обычай и лезут туда, куда их никто не приглашал… И потому надо нам…

Короче, хоть и считали болотники, что аиотеекское нашествие никак их не коснется, однако речные племена, благоденствующие под властью аиотееков, все время норовили выползти от внезапно свалившегося на них невыносимого Щастья. И делали это в единственно доступном для них направлении болотных земель, поневоле вступая в конфликт со своими старыми соседями.

Соседям это, ясное дело, не слишком-то нравилось. Вот только на болотах гектар земли не запашешь и всей артелью невод не закинешь. Жить тут можно только очень крохотными группками, кормясь дарами болот и леса — всем, что плавает, прыгает, ползает или растет на ветках деревьев, мхе или траве… Так что обычно болотники жили небольшими семьями на временных хуторах. Максимум — пара-тройка братьев с женами и выводком детей. Или родители с великовозрастным отпрыском.

В своей болотной стихии они были просто гениями выживания, за тысячи лет подобного существования прекрасно вписавшись в свой весьма своеобразный мир, набравшись знаний о нем, выработав соответствующие обычаи и правила.

И действительно, вопреки их воле никто не мог сунуться в их мир… Или, вернее, не захотел бы. Уж больно специфической и непростой была эта жизнь.

Но это если бы только на этих «никто» не давил куда более сильный и могущественный поршень в виде хорошо организованного аиотеекского государства.

Так что речники, хорошенько прижатые прессом Власти и налогов, невольно уходили на территорию болотников, тщетно надеясь выскользнуть из-под давления государственной машины. Вступали в конфликты с аборигенами, теряя своих людей в мелких стычках, а больше от укусов змей, попадания в трясину, болезней или отравления неизвестными растениями, но все равно лезли на чужую территорию.

Пусть жизнь в этих болотах была речникам и непривычной, пугающей, а подчас и отвратительной, зато свободной. А разве «Свобода» не достаточно красивый идеал, ради которого можно рискнуть своей жизнью или забрать чужую?

И вот, как обычно это и бывает, Свобода для одних обернулась притеснением для других. Малочисленные и плохо организованные болотники, пусть и способные отразить наскок-наезд незваных гостей за счет своего знания местных условий, начали прогибаться под постоянным и все усиливающимся и усиливающимся нажимом.

И в тех краях, куда мы попали, этот нажим наиболее сильно чувствовался именно со стороны того поселка, о котором мы спрашивали Урпата.

А Урпат был шаманом, который не только умел строить лодки, за что пользовался огромным авторитетом всех окрестных семейств и родов. Помимо этого, он был еще и великим провидцем, читающим в душах людей.

И в душах неизвестных гостей, непонятно за каким хреном забравшихся в его дебри, он вычитал, что во-первых, для них человеческую кровь пролить—что высморкаться, ибо они живут войной, как иные нормальные люди живут охотой или рыбалкой. (Первое было понятно по обилию скальпов на поясах, а второе по ставшей уже привычной нам, но непостижимой мозгом менее «цивилизованного» болотника дисциплине. И по нашему оружию, изготовленному не для охоты на зверя, а для убийства себе подобных или защиты от другого оружия).

И самое главное, что вычитал Урпат в душах пришлых людей — что ни фига не друзья они тем речникам, что нагло лезут на чужие для них территории болот, пренебрегая древними обычаями. Ибо ведем мы себя не как гости, коих гостеприимный хозяин позвал на дружескую пирушку, а крадемся аки злобные алчущие крови тигры, что подбираются в густой траве к своей ни о чем не подозревающей добыче.

А отсюда следовал само собой разумеющийся вывод: у нас общий враг, а значит, мы можем стать союзниками!