Дмитрий Гельфер - Серые будни богов

— Десять лет.

— Хороший опыт, — Хмыкнул капитан. — Под чьим началом?

— Последние три года — капитан Крюзон.

— Знакомое имя…

Потенциальный работодатель отложил очередную карту в сторону и уставился в потолок. Крэйвен послушно ждал. Мало ли какие воспоминания у того связаны с Крюзоном. Вдруг не очень приятные.

— Ты мне не подходишь, — Неожиданно заявил Хаклин. — Всего доброго.

— Могу я спросить почему?

— Нет! Гройго, проводи человека.

Дверь приоткрылась и матрос, что привел его сюда, жестами попросил на выход. Что за?.. Странный какой-то, этот Хаклин. Хотя корабль знатный. На «Баловне» Крэйвен с удовольствием бы… А, чего уж теперь. Гройго проследил, чтобы Крэйвен точно покинул корабль и только у трапа начал разговор.

— Я краем уха слушал… Сочувствую, — Гройго говорил искренне, но слова не превратишь в деньги или надежную работу. — Ты не думай, просто у капитана пунктик насчет пиратов. Был тут до тебя один… Опытный, не подкопаешься. Полгода с нами ходил. А стоило подписаться на ценный груз — сдал своим дружкам пиратам.

— А я тут причем?

— Да все уже в курсе, что Крюзона выловили на рейде с пятью дырками в пузе, а корабль снялся с якоря и ушел. Если тебя не кокнули вместе с Крюзоном, значит ты с ними договорился.

— Бред!

— Так, скорее всего, считает капитан, — Пожал плечами Гройго. — Я же говорю — пунктик у него.

Капитан Хаклин был последним нормальным вариантом. Крэйвен уже всерьез стал подумывать, а не согласиться ли на предложение того, «доходяги» по имени Уксус.

— Мде. И что теперь делать?

Вопрос вобщем-то был риторическим, но Гройго неожиданно подкинул мысль:

— В Уствин езжай.

— А там что?

— Не знаю, но в Пируссу все караваны через Уствин приходят. Может там что дельное найдешь.

— Ладно, спасибо.

Ночной клуб был наполнен обычной суетой. Громкая музыка. Безумный свет на танцполе и ядовитый неон в укромных уголках. Мариса посещала подобные места не впервые, но, по-прежнему, чувствовала себя неуютно.

— Фил! — Она изо всех сил старалась перекричать музыку и привлечь его внимание. — Фил, мне надо идти. Слышишь?

Фил вел себя в клубе не в пример раскованнее. Это была его стихия. Именно он постоянно вытаскивал Марису на ночные вечеринки. По крайней мере, последние полгода. С тех пор как они стали встречаться.

— Уже? Малыш, мы же только пришли.

— Мы пришли три часа назад.

— Вечеринка в разгаре. Зачем уходить?

— А ты не уходи. Я просто говорю, что мне пора.

— Куда? — Фил стал похож на ребенка, которого забирают из любимой песочницы. — Тебе со мной, похоже, просто не интересно.

— Не говори глупостей, — Мариса привыкла идти на маленькие и не очень уступки. — Мне всегда с тобой интересно. Просто…

— Что «просто»?

— Просто… Крайний срок сдачи курсовых работ Нефёдову уже на носу, — Мариса страдальчески вздохнула, пытаясь внушить ему, что и сама не очень хочет уходить.

Она была безумно влюблена в Фила еще с первого курса. Тот всегда находился в центре внимания. Высокий, красивый, обеспеченный. Мечта любой девушки. И все эти «любые девушки» с первых дней кружили вокруг Фила как мухи. Куда там Марисе до них? Ни модными нарядами, ни дорогой косметикой она не располагала — выросла в семье не того достатка. И, несмотря на привлекательную внешность, смотрелась серой мышью на фоне обычных спутниц Фила. Зато целеустремленности и терпения ей было не занимать. Уже на втором курсе Фил регулярно списывал у нее контрольные работы. С третьего, вовсе не мог обходиться без ее помощи по учебе. И вот: Мариса добилась своего. Она стала девушкой самого завидного парня на потоке, и этот роман длился целых полгода. Намного дольше, чем предыдущие интрижки Фила. Да и для Марисы это были самые длительные отношения. Особенно учитывая тот факт, что до Фила у нее и не было никаких «отношений».

— Сдался тебе этот Нефёдов… И зачем только записывалась на его курс?

— Для меня это важно.

— Да ну брось. Бесполезный курс.

Вместо ответа Мариса насупилась. Это была единственная тема в их отношениях, по которой ей удавалась проявлять упрямство. Несмотря на то, что профессор Нефёдов читал курс маркетинговых исследований, лекции изобиловали фразами «до принятия конвенции «Нетерпимых» эти исследования велись так-то… сейчас это запрещено, но давайте посмотрим, какие результаты смогла в свое время получить компания такая-то…». Скорее уж «история маркетинговых исследований». И в чем-то Фил был прав, если исследователь связан по рукам и ногам — какой от него прок? И какой смысл брать его на работу?