Дмитрий Гельфер: Серые будни богов

Сон не шел и, наверное, он промаялся почти до рассвета, потому как утром проснулся последним. Крэйвена разбудил спор, хотя ни Вереск, ни Мариса старались не повышать голос.

— Это огромные деньги! — Бубнил мужской голос.

— И все равно ты заслужил их, — Настаивал женский.

Крэйвен поднял голову и поприветствовал парочку:

— Доброе утро! Что происходит?

— Доброе. Ты готов выдвигаться? — Вместо ответа Мариса задала свой вопрос.

— Без завтрака?

— Вереск дал нам немного провизии. Перекусим на ходу, — От вчерашней потерянности не осталось и следа. Мариса была собрана и решительна. — Посмотри, сколько нам может понадобиться денег с собой. Только я тебя умоляю, не перестарайся — все это придется тащить на себе.

Крэйвен нехотя встал и, сонно почесывая щетину, подошел к телеге. И стоило ему увидеть то, над чем спорили Вереск с Марисой, как сон окончательно улетучился, а сердце заколотилось с бешеной скоростью.

На свободном от баулов Вереска месте был разложен потрепанный плащ, на котором высилась горка серебряных монет. Это была не просто огромная сумма, это было целое состояние. На три, а может и все четыре золотых. За такую сумму вполне можно было сторговать приличный дом в Уствине.

— Забирайте все, — Набычившийся Вереск продолжал гнуть свою линию. — Мне ничего не надо.

— Ты Кадая в лесу нашел? Нашел! — Мариса была непоколебима. — Ты его выходил? Выходил. Это меньшее, чем мы можем тебя отблагодарить.

— Так я ж не заради денег его выхаживал.

— Вот именно! И потому только больше достоин награды, — Не дождавшись возражений от

Вереска она обратилась к Крэйвену. — Возьми сколько надо на пять дней пути и выдвигаемся.

Под тяжелый, из-под бровей, взгляд Вереска Крэйвен отсчитал десяток серебрушек и спрятал их за голенищем. На явное, но невысказанное требование взять еще, просто виновато пожал плечами.

Марису процесс дележа не интересовал. Вместо этого она с умилительной неловкостью пристраивала на плечи выданный крестьянином вещмешок.

— Готов?

Он просто кивнул и, не удержавшись, поправил перекрученную лямку на ее хрупком плече.

— Спасибо, — Шепнула Мариса, смутившись. — Вереск, пожелай нам удачи! И береги себя.

— Удачи, госпожа, — послушно пожелал мужик и вновь принялся прославлять Мэйму Милосердную.