Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

11.

От воспоминаний Делакруа передернулся.

Они втроем – Айшет, крыса и жена Амира – обобрали его до нитки. Лекарства купить не на что, а дочь Карлу виноградом кормит. На наркотики деньги спускает, с матерью продолжают по каталогам закупаться. Им наплевать, что Гастону три года как пора зубы вставить. Стыдно перед знакомыми, ни поговорить, ни улыбнуться. Хотя для улыбок давно настроения нет, для разговоров – подавно. Жаловаться неохота, похвалиться нечем, интересоваться чужими успехами зависть не позволяет. Что за жизнь...

Одичал он совсем. Вот вставит зубы, заживет по-другому. Съездит к сыну в Париж, сходят вместе в Макдоналдс. Поедят вместе. Гастон будет откусывать гамбургер не боком, по-нищебродски. А по-человечески - передними резцами, широко раскрыв рот. Не гамбургер ему важен - статус человека, способного его купить. Хочется вернуть самоуважение. Побыть на людях, выглядеть как все.

Сотню, которую Делакруа сегодня заработает, спрячет подальше от своих крыс. Ни словом не намекнет, ни взглядом не покажет. Иначе выклянчат, змеи подколодные, вредители-грызуны. Он уже распределил: восемьдесят два евро – вставить зубы у протезиста. На самые простые, пластмассовые хватит, в обрез, ему еще скидка положена, как инвалиду.

Остальные восемнадцать евро плюс что осталось от пенсии – съездить к сыну, провести вместе день, купить в подарок бутылку белого Совиньон. Отдохнуть душой в столице, впервые за несколько лет. Посмотреть, как Париж нарядили в этом году. Там всегда красиво на Рождество, весело от одного предощущения праздника: богато украшенные марочные магазины, огоньки на Эйфелевой башне как на елке, шары, снежинки в витринах баров.

Но сначала - зубы.

Надоело шамкать, закрываться верхней губой. Надоело чувствовать и вести себя изгоем...

Та обещанная сотня с каждым километром становилась Гастону все важнее, дороже. Вдруг занервничал. Показалось - студент собрался обмануть, не заплатить по договоренности.

Возможно, он не имел с собой сотни. Те несколько купюр, которые Делакруа видел в его кошельке – только мелочь, пара десяток. Богачи много наличных с собой не носят. Денежного автомата в радиусе двадцати километров не сыскать. Интересно, знают ли о том его пассажиры? Небось думают: есть банковский пас – и достаточно, в любом месте можно деньги снять, даже в открытом поле или дремучем лесу. Макаки арденнские...

Гастона начала обуревать жадность. Страх не получить заработанное пробудил чувство агрессии к пассажирам. Понял - любой ценой должен получить деньги, которые про себя давно считал своими. Распределил потратить.

Сорваться не должно.

Иначе... решится на крайность. Вплоть до смертоубийства. Убийство?! Немножко преувеличил. Но сотню он вырвет из них в любом случае, если понадобится – зубами, которых нет.

При воспоминании о зубах, засосало в желудке. Гастон прикинул - с полудня не ел, от того разозлился сильнее. Оторвал взгляд от монотонной, метельной дороги, посмотрел в зеркало заднего вида. С ненавистью и готовностью поступить жестоко, пусть только дадут повод.

Посмотрел удостовериться, что должники не испарились прежде, чем заплатить.

Слава Богу, сидят на месте. Правда, выглядят испуганно. Будто два нахохлившихся, сиротливых птенца, минуту назад вылупившиеся из инкубатора. Прижались друг к другу, не понимают - что происходит. Уставились на него двумя парами одинаковых очков, совы круглоглазые. Черт бы их побрал...

В тот момент мотор первый раз чихнул. Водитель вернул взгляд на место – на завихряющееся снежинками пространство за окном. Сердце стало тихо падать: свет фар на глазах потускнел и начал прерываться. Только сейчас Делакруа кожей рук ощутил холод в салоне. Значит, печка давно и незаметно отключилась по собственной инициативе.

Второй чих, громче, утробнее. «Аккумулятор садится», - сухо констатировалось в голове. В подтверждение двигатель «Ситроена» еще раз всхрапнул. И умер.

Фары погасли, оставив людей в беспросветной темноте.

12.

- Приехали, - объявил Делакруа безапеляционным голосом. – Платите и выходите.

Тон его показался не к месту грубоватым. Жюль оглянулся сначала в салоне, потом посмотрел в окно. Разницы не нашел, и тут и там выглядело беспросветно.

- Мы где?

- На месте! Давай деньги!

- Но я не вижу даже собственной руки! Зажгите свет для начала.

«Ха! - зажгите свет. Если я зажгу, тебе не понравится то, что увидишь», - ответил про себя водитель. Впрочем, свет не загорелся бы при всем желании. Решил ловчить. Не признаваться. Они имеют право потребовать объяснений.