Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды

Ее внутреннее возмущение его не тронуло.

- Прикоснись, чтобы оживить, - попросил приказным тоном колдун.

- Не хочу его оживлять! Он меня убить хотел. Заслужил высшую меру наказания. Пусть теперь на том свете битой размахивает, а меня оставит в покое, - прокричала Жаннет и хотела было отвернуться. Но вовремя вспомнила наказ бабки держать врагов в поле зрения. Так и осталась стоять перед Прелати - со взором, пылающим неповиновением, и сжатыми решительно губами.

Колдун взял ее за плечи.

- Дорогая...

- Я тебе не «дорогая»! Попрошу без фамильярностей! Ты мне не тычь и убери руки с плеч! Не забывай свое место. Ты мне не ровня - лакей, насильник, алхимик, мошенник, охальник, шеф-кок...

Бац! Получила пощечину.

Пришла в себя. Как нельзя вовремя. Кажется, она потеряла контроль над эмоциями, чего делать категорически нельзя. Это может отвлечь на второстепенное, усыпить бдительность, а там и до роковой ошибки недалеко.

Кстати, об ошибке. Прелати – чуть ли не единственный, кто не высказался про Синюю Бороду. А ведь он стоял к барону ближе всех, значит знал о нем самые сокровенные тайны. Почему свою версию до сих пор не представил? Странно.

- Я уже представлял, ты забыла.

- Это была слишком неправдоподобная версия. Я не забыла, просто не поверила.

- Скоро услышишь мое мнение насчет хозяина, если так уж интересно, - сказал колдун. – Сначала прикоснись к каждому трупу, Жанна. Ты единственная, кто может их вернуть к жизни. Это в настоящий момент для тебя важнее всего. Можешь мне единственный раз поверить.

Верить мошеннику не хотелось, однако, серьезность его тона убеждала в обратном. Вдобавок пощечина поостудила ее воинствующий пыл. В самом деле - чего это Жаннет на него взъелась, обзываться начала? Прелати – такой негодяй, какой есть. Не исправишь, не переделаешь. Нужно знать его натуру и приспосабливаться.

Девушка согласно кивнула, толкнула Альфонсо за плечо. Тот вздрогнул, открыл глаза, зевнул, потянулся, словно только что проснулся и возвращался к жизни из глубокого забытья.

- Как долго я спал?

- Как в сказке – тридцать лет и три года, - без улыбки пошутил Франческо. - Теперь ты - богатырь, вставай, иди сражайся с чудовищами.

- Чем сражаться, где мой кольт?

- Разрядился.

- А бита?

- Верблюд сжевал.

- Что же ты мне предлагаешь голыми руками с драконами махаться? Если нет оружия, тогда я опять спать пошел... – сказал Капоне и поерзал в кресле, приготовившись снова принять сонную позу.

- Я тебе пойду спать! – прикрикнул Прелати. – Вставай, макаронная твоя душа. Иначе до конца твоей загробной жизни не дам спагетти из глистов-солитеров попробовать!

Угроза подействовала. Капоне вскочил, как уколотый прививкой в мягкое место, и начал прохаживаться, размахивать руками, приседать, наклонять к плечам голову, воостанавливая кровообращение.

Жаннет опасливо подошла к Салтычихе. Тронула за плечо – никакого эффекта. Понятно – сначала следовало поставить на место голову. Именно этого она делать не собиралась. По брезгливости: слишком грязное занятие – возиться в чужой крови. Лишь опасливо, двумя пальцами сняла с головы полотенце – максимум, на что могла рассчитывать Дарья.

- Дальше сама, - небрежно сказала Жаннет. - Наш супермаркет на самообслуживании.

Помещица послушалась, открыла глаза, подала сигнал рукам. Они пошевелились, потянулись к ладье, схватили родную голову за уши и приставили на шею. Не глядя. Получилось по пословице: первый блин комом. Голова встала не совсем удобно – задом наперед. Дарья посмотрела вниз и осталась недовольна увиденным: впервые в жизни поглядела на собственную задницу без зеркала. Испугалась истерически.

- Помогите! – завопила как оглашенная. – Поверните!

На помощь пришел опять же Прелати. Видно, сегодня его облачили полномочиями руководить процессом возрождения из мертвых. Подскочив к дворянке, он резко рванул голову, которая уже начала прирастать. С треском оторвал от шеи, развернул, приложил - теперь уже корректно. Поднажал, чтобы наверняка принялась. Может, еще водичкой польет? Нет, не стал.

- Спасибо, Франческо, - поблагодарила голова, воссоединенная с телом.

- Не стоит благодарности, мадам, - сухо ответил тот.

- Вообще-то, я девушка еще, - застенчиво-кокетливо проворковала Дарья.

- А про двоих детей забыла?

- По возрасту...

- Ну, тогда – мадемуазель, - не стал спорить лакей.

Жаннет прикоснулась к графине. Та качнулась, оторвалась от стула и пошла по комнате, выставив перед собой руки, издавая утробные звуки: