Ли В.Б. - Этот мир как сон

Сомнения в том, что они собираются предпринять, не было — бежали к нам, выставив свое разношерстное оружие. Кто-то с копьем, другие с секирой, топором, даже вилами. Метнул свое копье в самого крупного злодея с громадной секирой, успел заметить, как он упал на полном ходу, сам же закрутил мечом веерную защиту, отступив до вставших повозок. Первому приблизившемуся грабителю с копьем отбил его оружие, а потом стремительным выпадом попал мечом в грудь. Отскочил, выдернув клинок из вражеской плоти, вновь закрутил защиту, не подпуская нападающих к себе. После неудачных попыток прохода они решили обойти меня сбоку, но им не дали возницы, тыкая навстречу копьями. Грабитель с топором бросил в меня свой снаряд — на лету перехватил его свободной рукой. Уклоняться не стал — позади меня стояли люди, топор мог угодить в кого-нибудь из них.

Еще несколько минут продолжались атаки лиходеев — то с одной, то с другой стороны. Я же не давал возможности напасть на необученных возниц, сам атаковал, стоило им ослабить напор на меня. Переломным в схватке стал удар, доставший самого умелого из них, тоже вооруженного мечом — он оказался единственным, сносно владевшим своим оружием. Обманным выпадом в грудь заставил противника поднять меч для блока и тут же перенес удар в бедро, достигший цели. Он, хромая, но удержавшись на ногах, отступил назад, а потом громко выкрикнул: — Атас, уходим!

По-видимому, раненый был вожаком этой шайки — остальные грабители быстро окружили его, прикрывая от продолжения моей атаки, а потом, придерживая под руку, развернулись и ретировались с ним в сторону балки. На земле остались лежать двое пораженных мною лихоимцев. Один из них — здоровяк с секирой, еще бился в предсмертных конвульсиях, второй же не подавал каких-либо признаков жизни. Я стоял в оцепенении и смотрел на них, а в душе метались совершенно разные эмоции. Теперь, когда скоротечный бой закончился и враг отступил, чувство радости от первой победы перемежевалось с отупением, даже страхом за убийство этих людей. Хотя счет своим жертвам открыл в той памятной схватке с аварийскими кавалеристами, но тогда в запале боя не оставалось времени для переживаний.

А сейчас оно настало — два лежащие передо мной тела корежили мою душу. Наверное, подобные чувства испытывал каждый воин после первой своей жертвы, но мне от того было не легче. Все же я не из этого жестокого мира — насилие, тем более, убийство живого существа с болью в сердце ломало прежние моральные устои. Не знаю, сколько времени я пробыл в таком состоянии, очнулся от чьего прикосновения к моему плечу. Оглянулся — рядом стоял старший, видел на его лице нескрываемые уважение и благодарность.

— Спасибо, парень, за всех нас. Жаль, что ты отказался служить в полку — такой удалой боец принес бы много пользы. Но воля твоя, а мы не останемся в долгу. Меч я тебе отдать не могу — его передал мне покойный отец, но найду достойную замену. Пока возьми оружие этих злодеев, что еще найдем на них — тоже забери.

Так я обзавелся первыми трофеями — кроме секиры и копья, оказавшимися не в лучшем состоянии, еще немного денег, в основном медью, и парой золотых колец на женскую руку. Их я предложил старшему, тот принял, щедро заплатив за них. Теперь у меня набралась сумма, достаточная, пусть и в притирку, для оплаты путешествия в Леван. Тем самым решилась проблема, над которой ломал голову, отправляясь в Верный — тогда практически ехал наобум, надеясь на месте как-то разобраться с караваном. Заново переживая случившуюся передрягу, ясно понимал, что мне в ней повезло. Будь на месте разбойников профессиональные воины, пусть и бывшие, еще неизвестно, чем бы все закончилось для меня. Пенял задним числом себя за самоуверенность, с которой отнесся к опасности, но повторись снова такое, поступил также — убегать от боя не стал бы.

Успели в Верный перед самыми сумерками, охрана на входе в город уже собиралась закрывать ворота. Вместе с обозом доехал до постоялого двора — старший пригласил скоротать ночь в их компании, а у меня выбора не оставалось, как принять с благодарностью его доброту. Не скитаться же в незнакомом городе в такое позднее время, неизвестно, с чем еще придется столкнуться чужаку. А уж искать перед самым отправлением каравана неприятностей на свою голову в мои планы никак не входило. Удача не оставляла меня — в этом же постоялом дворе остановился леванский караван, он только сегодня прибыл в город, незадолго до нас. Старший, прознав о нем, сам, без моей просьбы, даже не предупредив, отправился хлопотать за меня.