Ли В.Б. - Этот мир как сон

Слышал хруст ломающейся кости, через секунду тот стал заваливаться назад, выронив копье. Перехватил поводья и уже потянул упирающегося коня с застрявшим в стременах телом вниз, в овраг. Обернувшись, увидел мчащихся сюда несколько всадников, отделившихся от общей группы.. Времени для долгих размышлений не оставалось — быстро принял решение и крикнул своим товарищам: — Уходите дальше, сюда едут аварийцы! Я постараюсь увести их.

Скинул с коня бездыханное тело, снял с него перевязь с мечом, подобрал еще копье и заскочил в седло. Кавалерийского опыта катастрофически не хватало — всего пару раз довелось проехаться на коне и то рысью. Но сейчас не оставалось другого пути уйти как можно дальше от приближающегося врага. Ударил по бокам, направил тронувшегося с места коня в обратную сторону — к передовой через недостроенный острог. Разогнавшись, перескочил ров, а потом оглянулся назад. Мои преследователи повернули и увязались за мной, не поехали к лежащему на земле соратнику. Меня бросало в седле, изо всех сил, сжимая бока коленями, старался удержаться на коне. Тот летел галопом, ветер свистел в ушах, а противник все нагонял — между нами оставалось всего сотня метров.

На середине пути к передовой, когда нас разделяли считанные десятки метров, навстречу выскочили наши кавалеристы. Стук копыт сзади затих — обернулся и увидел, что враг остановился и стал разворачивать коней. Поступил также, послал коня вдогонку — в горячке боевого азарта решил сразиться с неприятелем. Меня опережали наши всадники, оказался у них в хвосте, но продолжил погоню. Почти перед самой строящейся линией нейтарцы догнали противника, между ними завязалась схватка. С ходу влетел в груду коней, поймал копьем одного из вражеских воинов в красной накидке, а потом выхватил меч и вступил в бой. Вертелся юлой, как-то предугадывая, откуда последует вражеский удар. Поразил еще одного противника, когда острая боль пронзила плечо. От наступившей слабости не удержался в седле и упал с коня, ударившись головой о землю, тут же свет померк в глазах.

Очнулся из забытья от боли в раненом плече, попытка открыть глаза обернулась новым мучением — уже в голове. Ее как будто раздирали на кусочки, от очередного приступа потерял сознание. Пришел в себя уже в лучшем состоянии — раны давали еще знать о себе, но все же терпимо. Осторожно открыл глаза, осмотрелся вокруг. Увидел над собой потемневший от копоти потолок, рядом, на соседних нарах, лежали бойцы, у каждого перевязаны руки или ноги, другие части тела. Осмотрел себя — у меня тоже перетянута чистой тканью левое плечо. Потрогал правой рукой — левая не слушалась, голову — на ней также повязка. После долго лежал, вспоминая — что же случилось со мной. Постепенно пришла память о своей прежней жизни, появлении в этом мире и всем случившемся позже вплоть до схватки с неприятелем.

Пришел лекарь — средних лет мужчина в гражданской одежде. Он принялся обихаживать раненых — проверял на ощупь температуру, вскрывал повязку, обрабатывал раны какой-то мазью, давал пить настойки. Вскоре подошла очередь и ко мне — лекарь, увидев, что я в сознании, покачал головой удивленно, а потом высказался: — Да, парень, похоже, ты в рубашке родился. Мы уже посчитали, что не выживешь — пять дней в горячке пролежал, почти не подавал жизни, даже дышал чуть-чуть. Приезжал кто-то из охраны лагеря — так и сказал ему, что помрешь ты, не сегодня-завтра. Он еще пожалел — геройский парень, спас других. Видно, бережет тебя судьба, коль выкарабкался из такой переделки. Ладно, давай посмотрю, что с твоим плечом — повернись на правый бок.

Дело у меня шло к лучшему — лекарю удалось остановить нагноение, рана уже стала затягиваться. Хорошо еще, что кость не пострадала серьезно — по-видимому, удар мечом пришелся на излете. Голова тоже пошла на поправку, обширный кровоподтек постепенно рассасывался. Лекарь как-то мне сказал, что с подобными ранами от рубящего удара погибают девять из десяти, даже небольшие колотые раны нередко приводят к смерти из-за кровопотери и заражения. По-видимому, мне повело, что вовремя перевязали пострадавшее плечо, а затем быстро привезли к лекарю. Через неделю уже мог сидеть, пробовал встать — закружилась голова, ноги не держали от слабости. Так что пришлось еще несколько дней провести на нарах, не сходя с них.

К исходу месяца, как я попал в лазарет, когда уже почти свободно мог ходить, наклоняться, выполнять несложные разминочные упражнения, ко мне пришел офицер с нашивками армейского капитана. Из его слов понял, что он штаб-офицер того полка, чьи бойцы выручили меня от погони аварийцев, а потом доставили в лазарет. Повел разговор о моей дальнейшей судьбе, до сих пор остававшейся неопределенной: