Джулиан Барнс - Шум времени

С. 67. «И чей-нибудь уж близок час» – цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…».

С. 70. «Я буду писать музыку всегда, всегда, пока я буду жив. Если я потеряю обе руки, я возьму перо в зубы!» – Эти слова из письма другу оказались своего рода пророчеством. Композитор словно предугадывал, что последние годы его жизни окажутся «годами борьбы между смертельными болезнями, разрушающими его тело, и его духовной стойкостью и мужеством» ( Дотлибов М . Дмитрий Дмитриевич Шостакович и Германия // Журнал «Партнер». 2006. № 9).

С. 72. Из ближайшего окружения маршала был арестован и расстрелян их общий друг, Николай Сергеевич Жиляев, выдающийся музыковед. – Жиляев Николай Сергеевич (1881–1938) – русский композитор, пианист, критик и педагог. В 1905–1909 гг. многие его сочинения публиковались в нотном издательстве Юргенсона (см. выше). В годы Гражданской войны работал в штабе М. Н. Тухачевского в должности библиографа. Современники отмечали обаяние его личности и широчайшую эрудицию. В 1938 г. Жиляев был обвинен в «создании террористической организации с целью убить товарища Сталина» и расстрелян. (См.: Барсова И. А . Николай Сергеевич Жиляев. Труды, дни и гибель. М.: Музыка, 2008. С. 529–531.)

С. 73. «Иногда вовсе нет никакого правдоподобия » – Гоголь Н. В. Указ. соч. С. 89.

С. 75. Его Вторая симфония, кантата в честь десятой годовщины Великого Октября, была написана на совершенно неудобоваримый текст Александра Безыменского. – Симфония № 2 си мажор, оp. 14, созданная к десятой годовщине Октябрьской революции, имела подзаголовок «Октябрю». Впервые исполнена Ленинградским филармоническим оркестром и Академической хоровой капеллой под управлением Николая Малько 5 ноября 1927 г. В этом произведении хор скандирует текст А. И. Безыменского:

Мы шли, мы просили работы и хлеба, Сердца были сжаты тисками тоски. Заводские трубы тянулися к небу, Как руки, бессильные сжать кулаки. Страшно было имя наших тенет: Молчанье, страданье, гнет.

Но громче орудий ворвались в молчанье Слова нашей скорби, слова наших мук. О Ленин! Ты выковал волю страданья,

Ты выковал волю мозолистых рук. Мы поняли, Ленин, что наша судьба Носит имя: борьба.

Борьба! Ты вела нас к последнему бою. Борьба! Ты дала нам победу Труда. И этой победы над гнетом и тьмою Никто не отнимет у нас никогда. Пусть каждый в борьбе будет молод и храбр: Ведь имя победы – Октябрь!

Октябрь! – это солнца желанного вестник. Октябрь! – это воля восставших веков. Октябрь! – это труд, это радость и песня. Октябрь! – это счастье полей и станков. Вот знамя, вот имя живых поколений: Октябрь, Коммуна и Ленин.

С. 78. «Пикадилли», «Светлая лента», «Сплендид-палас » – впоследствии ленинградские кинотеатры «Аврора», «Баррикада» и «Родина» соответственно.

Брамс , Иоганнес (1833–1897) – немецкий композитор, один из наиболее исполняемых на мировых концертных сценах. Во времена Д. Д. Шостаковича произведения Брамса широко исполняли дирижеры мирового уровня, включавшие в свои программы и музыку Дмитрия Дмитриевича: Б. Вальтер, А. Тосканини, Л. Стоковский и др.

С. 80. …одних отправляли в лагеря… Его … бывшая возлюбленная. – Речь идет о писательнице Галине Иосифовне Серебряковой (1905–1980). В молодости она училась на медицинском факультете МГУ, потом занималась журналистикой. Начинала карьеру оперной певицы. Была замужем за наркомом финансов Григорием Сокольниковым. Дважды подвергалась аресту и провела в заключении более 17 лет. В 1956 г. полностью реабилитирована и восстановлена в партии; возобновила литературную деятельность. Автор трилогии о Карле Марксе. Активно выступала против либеральных тенденций в советской литературе. На одном из собраний в Кремле Г. Серебрякова в присутствии Н. С. Хрущева и членов правительства начала рассказывать о тюремных пытках и расстегнула кофту, демонстрируя следы истязаний. В зале кто-то упал в обморок. После ее выступления к ней подошел Д. Д. Шостакович, которого она не видела двадцать лет. Оказалось, что в обморок упал именно он. По воспоминаниям Г. Серебряковой, «встреча была странной. Он там же, в Кремле, вынул свою записную книжку, показал там мой номер телефона, адрес… как доказательство, что он меня не забыл: „Видишь, я все уже узнал, записал, но у меня не хватило мужества увидеть тебя старой, больной. Мне страшно было тебя увидеть“». (Цит. по: Хентова С. М . Удивительный Шостакович. СПб.: Вариант, 1993. С. 156.)