Андрей Васильченко - «Лили Марлен» и другие. Эстрада Третьего рейха [без иллюстраций]

Иллюзия учета ведущими концерта по заявкам мнения немцев, равно как и видимость непринужденной беседы в студии, заставляли, немцев становиться как активными (пишущими письма), так и пассивными (слушающими радио) участниками передачи. Лишь единицы из них осознавали, что посредством прослушивания концерта по заявкам они проходили идеологическую обработку.

Если говорить об управлении передачей, то организация концертов по заявкам в равной степени поручалась управлению пропаганды Верховного командования вермахта и министерству пропаганды. Наличие в проекте Геббельса военных специалистов было предопределено тем обстоятельством, что почти половина слушателей этой передачи (если не более) являлась служащими вермахта. Кроме этого, военные опасались, что гости студии в прямом эфире выдадут какую-нибудь из военных тайн, например вооружение конкретного батальона или его местоположение на фронте. Офицеры вермахта были вообще одержимы идеей соблюдения повышенной секретности вокруг всего, что находилось в их исключительной компетенции. В итоге при подготовке сценария программы постоянно присутствовал офицер из управления пропаганды ОКВ, который выступал в роли некого «армейского цензора». Кроме этого, именно то же самое управление пропаганды ОКВ занималось подготовкой и выпуском 10‑минутной радиопередачи «Голос солдата».

Министерство пропаганды в свою очередь отвечало за то, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств срочно прервать эфир, сославшись на «технические неполадки». Чтобы избежать подобных накладок, Геббельс, который уже не писал сценарии для концерта по заявкам, поручил начальнику имперского вещания Ойгену Хадамовскому (с февраля по август 1940 года он руководил управлением по делам радио в министерстве пропаганды) каждую неделю по четвергам представлять на утверждение программу следующего концерта. При этом Геббельс дал указание, чтобы «по своей сути концерты были ясными, развлекательными и популярными». «Концерты по заявкам должны дарить радость миллионам людей, а не только нескольким знатокам», — любил повторять по этому поводу министр пропаганды. Эта программа пользовалась успехом даже у тех, кто не был сторонником продолжения войны. По крайней мере, так в своих воспоминаниях утверждал Гёдеке.

Об исключительной популярности концерта по заявкам говорила одна история, которая весьма порадовала и позабавила Геббельса. В октябре 1939 года на студню пришло письмо от французских военных (на тот момент Германия и Франция хотя и находились в состоянии войны, но боевых действий друг против друга не вели). Не исключено, что письмо было доставлено в Берлин через нейтральную Швейцарию. В любом случае в данной истории важным являлось совсем не это. Французские солдаты, которые изнывали от скуки и безделья в своих блиндажах, просили (!) немцев исполнить в концерте по заявкам песню Люсьен Бойе «Говори мне о любви». Видимо, для пущей убедительности письмо было написано на двух языках. В данном случае в Геббельсе верх взяла гордость за «его» передачу, и он снял на время запрет на исполнение по радио иностранной музыки и песен. Впрочем, подобное послабление было весьма недолгим. В начале войны было достаточно даже намека на то, что немецкая песня «отдавала английским душком», чтобы она никогда не выпускалась в эфир. Так, например, произошло с весьма популярной до войны песней «Гуд-бай, Джонни», которую исполнял актер и певец Ганс Альберс. Немецкие солдаты попросили поставить эту песню в одном из выпусков концерта, но Гёдеке (а скорее всего цензоры из министерства пропаганды) отказался это сделать. Показательно, что об этом им же самим было объявлено в эфире. Зачитав письмо с просьбой, Гёдеке заявил слушателям: «Сейчас лучше не исполнять таких песен».

Подтверждение того, что передача «концерт по заявкам для солдат вермахта» получила определенный международный резонанс, окончательно убедила Геббельса в том, что объявление песен и музыкальных композиций надо было делать на нескольких языках. В марте 1940 года министр пропаганды отдал соответствующий приказ. С этого момента объявление песни делалось не только на немецком, но и испанском, итальянском, французском и английском языках. Насколько концерт по заявкам был популярен у солдат и гражданского населения прочих европейских стран, сейчас установить очень сложно. В любом случае Геббельс не упускал возможности, чтобы похвастаться, что на радио «приходили бесчисленные письма слушателей изо всех уголков мира». Было это правдой или ложью — сказать сложно. Можно уверенно говорить лишь о том, что новый формат передачи (объявления на нескольких языках) внушал немецкой аудитории, что она пользовалась бешеной популярностью за пределами Германии.