Суламифь Мессерер - Суламифь. Фрагменты воспоминаний

Мысли о Рахили не покидали меня ни на минуту. Не прекращались и хлопоты о ней. Как осуществить невозможное: возвратить сестру в Москву?

Известно, что в то время на кремлевских банкетах выступали лучшие артисты. После концерта их приглашали в банкетный зал за отдельный столик. Я сама не раз танцевала на подобных торжествах.

И вот, незадолго до описываемых событий, Асаф, выступив на таком правительственном концерте, сидел за столиком и беседовал о чем-то с соседом. Вдруг он почувствовал себя неловко: ему показалось, что все на него смотрят. Он повернул голову и увидел стоявшего рядом с ним Сталина. Думал встать, но вождь похлопал его по плечу: «Хорошо танцуешь. Очень высоко прыгаешь! Вот она, – он указал на партнершу Асафа в тот вечер, знаменитую балерину Лепешинскую, – как стрекоза, а ты – как орлик». И Сталин, подняв бокал, сказал, что пьет за Асафа.

Правда, власть в стране Асафу не передал…

На Асафа оказались обращены не только взгляды присутствовавших на том банкете. Фигурально выражаясь, взоры всей нашей семьи в те дни тоже были устремлены на него.

Я много обсуждала с Асафом, как помочь сестре. Мы решили, что надо опять поговорить с Меркуловым и что, после сталинской похвалы, попробовать сделать это следует Асафу. И молодчина Асаф добился-таки приема у Меркулова.

…Короче, в апреле 1941-го сестру и племянника освободили.

Оглядываясь сейчас через десятилетия назад, думаю, что хождение в Гулаг было одним из самых трудных, рискованных па в моей долгой жизни. Я знаю: стержень моего характера закалился, обрел свойство не гнуться под давлением в том, 38-м году.

Перебирая в памяти эти ирреальные похождения, не могу отделаться от одной мысли. А что, если бы в какой-то миг цепь странных, фантастических событий тех жутких дней разорвалась?

Если бы весточка Ра, брошенная на рельсы, не дошла?

Если бы мне не удалось выбить из прокурорских чинов заветное слово «Акмолинск»?

Если бы Меркулов не внял мольбам и не освободил сестру?

Если бы мне не посчастливилось спасти племянницу от детского дома?

Если бы не выдержала напряжения моя внутренняя струна и у меня просто не хватило бы сил для борьбы, недостало бы энергии совершить безумный рывок на помощь близким людям? Если бы, если бы…

Вспоминаю 1941 год. О надвигающейся войне никто, конечно, не подозревал. Майя училась в 7-м классе у Гердт, и та устроила показ «по итогам полугодия» в уже знакомом вам клубе НКВД. Исполнялась «Пахита» на музыку Минкуса, не вся, а гран-па из третьего акта. Примой была Майя. Танцевала изумительно сильно, впервые выставив свой дар на всеобщее обозрение. Начальство Большого, да и присутствовавшие в тот вечер в зале критики были покорены. Впрочем, выражаясь словами поэта, «сиял совершенством» весь гердтовский класс. Думаю, не случись войны, его, через пару лет, взяли бы в Большой в полном составе.

Рахиль с Аликом, Майей и Азариком

Я убеждена: в первую очередь Елизавете Павловне Гердт Плисецкая обязана взлетом к славе.

Последние два месяца до Великой Отечественной мы жили у меня в коммуналке в Щепкинском проезде вшестером: Рахиль, Майя, Алик, Азарик и мы с мужем. Помню, ставили у входа раскладушку, на которой до утра ворочались Ра с Азариком.

У вышеописанных моих похождений есть иронический постскриптум. Только ирония-то очень горькая. Во второй половине июня 1941-го мне написала письмо… жена того приветливого начальника акмолинского лагеря, Мишина. Ее, кстати, я никогда в жизни не видела.

«Дорогая! Моего мужа посадили… Помогите! Расскажите, как Вам удалось это сделать с Вашей сестрой, – писала она и сообщала адрес в Белоруссии. – Напишите мне сюда, после ареста мужа я в деревне у его родителей…»

Когда я получила ее письмо, в Белоруссии уже стояли немцы.

Началась война.

Фронт приближался к столице. Москвичей отправляли в эвакуацию. Большой должны были эвакуировать на Урал, скорее всего в Куйбышев или Свердловск. Однако до последнего момента планы менялись, ведь Большой направляли в тот город, куда собиралось переехать правительство. В театре мне намекнули, что вопрос наконец решился: Свердловск. Туда же эвакуировался с академией мой муж Борис.