Бен Вестхофф - История гангста-рэпа - от истоков до наших дней

Рождение Ла’Тойи в сентябре 1984-го ситуацию не изменило. За пару дней до Рождества он прямо в доме матери Лайзы опять ударил девушку по лицу, да так, что рассек ей губу. В апреле 1985-го он пришел к Лайзе, которая жила в доме своей тети. Ему недавно исполнилось двадцать, а она была беременна уже их третьей дочкой (пятым ребенком Андре). Девушка сказала, что не хочет его видеть, потому что он «никак не помогает ей заботиться о детях». После этой фразы он дважды ударил ее, свалив на пол. «Если бы не моя кузина Несса, он бы продолжил меня избивать, пока я лежала. Несса крикнула, чтобы он оставил меня в покое, после чего Андре сел в свою машину и уехал, крикнув на прощание, что еще вернется».

Тетушка Лайзы, которая просила не называть ее имени, хорошо запомнила тот случай. «Он бил ее по затылку, по лицу и выкрикивал оскорбления. Я выбежала и толкнула его на куст роз». Через две недели Андре вернулся. «У него была пушка. Он кричал, чтобы я вышла или он меня убьет, так как я не поняла, с кем связалась».

Заявления Лайзы так ни разу и не были рассмотрены в суде. Но тетушка все же помогла ей оформить жалобу на домашнее насилие и забрать детей. Двадцать девятого мая 1985 судья Ли Б. Рэгинс выписал Андре запрет приближаться ближе, чем на сто ярдов к матери своих дочерей, а также предписал ежемесячно выплачивать по 200 долларов алиментов.

Ни один из пунктов вердикта соблюдать Андре не собирался. «Ни цента от него я так и не увидела, – утверждает Лайза. – И домой ко мне он заявлялся точно так же, как раньше». Первые деньги ей удалось получить лишь в 1990-х, уже после того, как он стал звездой.

«Он сломал ей всю жизнь, – считает тетушка Лайзы. – С момента их знакомства она здорово поменялась. А была такой прекрасной девчонкой. Он просто забрал все, чем она была».

«Я правда любила его, – говорит Лайза. – Мне казалось, будто он все, что мне нужно. Он был особенный, и я видела, как упорно он работает, чтобы хоть чего-то добиться. Я верила в него. Верила всему, что он мне говорил».

«Да нет – ну конечно же он пытался заработать денег и для нее, и для детей. Вопрос в том, что не было тогда ни у кого из нас никаких денег, – рассказывает Марк «Cli-N-Tel» Хокинс, один из диджеев клуба, в котором выступал Андре. – Время еще не пришло, и заработать на музыке было еще совсем нереально».

В своих мемуарах мать Андре обвиняет Лайзу, что та была безответственной матерью. Также она утверждала, что девушка «все выдумывала, лишь бы заставить Андре делать то, что ей хочется».

Позже еще три женщины обвинят Андре в том, что он их избивал. Среди них будет и мать одного из его детей. Но это уже будет не Лайза.

Музыка позволяла Андре сбежать от безумия, в которое погружалась его жизнь. Он желал заниматься только хип-хопом и посвящал хип-хопу все свободное время. Одна беда: заработать на этой музыке в те годы и правда было невозможно. В Нью-Йорке первые звезды хип-хопа уже появились, и там парни уже рубили какое-никакое бабло. Но Калифорнии до этого было еще далеко.

В 1983 Алонсо привез группу Run-D.M.C. выступить в его клубе Eve After Dark . Их выступление показалось Андре вполне себе ничего. Но разница в стиле бросалась в глаза уже тогда. Парни с востока были суровыми и носили кожаные джинсы, а слушать их пришли подростки, разряженные будто на карнавал. «Со сцены они смотрели на нас, как на сборище педиков», – вспоминает он.

Некоторое время спустя собственные рэп-вечеринки в клубе стали проводить и приятели Алонсо. Читали они обо всем, что казалось важным. Например, в песне Gang Bang You’re Dead речь шла о бандитах, которые как раз тогда вдруг стали очень заметны, – об их цветах, манере поведения, стиле одежды.

У Cli-N-Tel была идея сделать песню в честь друга, которого убили бандиты. Алонсо и Дре помогли ее написать. Это был один из первых треков, на которых можно услышать Dr. Dre . Однако прославил его не этот трек, а другой, который назывался Surgery («Неотложка»). Там был и запоминающийся ритм, и скретчи, и такой синтетический звук, будто в больнице слушают твое сердце. А главное – там был сам Андре, который с непередаваемой интонацией читал: