Шенг Схейен - Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

Дягилев никогда не понимал буржуазного разделения на жизнь частную и деловую – для него это не имело значения ни в начале его карьеры культурного предпринимателя, ни в дальнейшем, когда он стоял во главе организации, объединявшей сотни людей. Его дружеские, любовные и семейные связи порой тесно переплетались с деловыми взаимоотношениями. В редакции можно было часто встретить двух его братьев, Валентина и Юрия, и неизменно – двоюродного брата Павку. Всем им давали самые разные поручения. В среде ближайших сотрудников Дягилев всегда старался создать домашнюю, почти родственную атмосферу. Преимущества такого подхода были очевидны: это формировало чувство сопричастности каждого, не оставляя места для индивидуальной корысти, и создавало настрой, при котором личные интересы должны были уступить место общим. Многие отмечали огромную сплоченность группы, друзья всегда выступали сообща, как единое целое. Но проявлялись и недостатки такого подхода: деловые и производственные конфликты оказывали прямое и, как правило, одинаково сильное эмоциональное воздействие как на его собственную личную жизнь, так и на жизнь тех, кто его окружал. Примером служили его постоянные ссоры с Бенуа и особенно с Сомовым (отношения Сомова с Дягилевым в тот год настолько накалились, что Дягилев даже вызвал его на дуэль, – к счастью, все обошлось), в дальнейшем это отразилось и на его взаимоотношениях с Философовым.

Их совместная работа с Дмитрием в первые годы выпуска «Мира искусства» была очень интенсивной. Постоянные цейтноты приводили к еще большему сближению двоюродных братьев, ставших любовниками, и лидирующая роль Дягилева в этом союзе делалась все очевидней. «Дима раб Дягилева» 11– писал Сомов, да и многие говорили о том, что «монарх Дягилев, Дима – рабочий, слепо поклоняющийся первому…» 12.

Но у Философова наметились какие-то свои интересы, чего практически не замечал Дягилев. В последние годы его любовь к литературе стало постепенно вытеснять растущее увлечение религиозной философией. Этому способствовала писательская пара – Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, с которыми Философов был дружен и активно привлекал их к сотрудничеству в журнале «Мир искусства». Мережковский и Гиппиус принадлежали к так называемому первому поколению русских писателей-символистов, в своей среде они считались крупными теоретиками. Оба к тому моменту были известными личностями, и оба очень интересовались Философовым, и не только его интеллектуальными способностями. Философов ввел их в журнал «Мир искусства» и делал все, что мог, для того, чтобы они приобрели в нем особый статус неприкосновенности. Он защищал супружескую пару от критики, которая сыпалась на нее в редакции со всех сторон.

В 1900 году отношения Философова с этой парой были еще преимущественно интеллектуальными, все вежливо обращались друг к другу на «вы». Гиппиус отличалась особой наблюдательностью. Ее неприязнь к Дягилеву не помешала ей сделать несколько метких заметок о нем в своих мемуарах:

«Слишком он был совершенен. Все диктаторы более или менее совершенны, – как prédestinés. [105] Избранники (фр.). A Дягилев, повторяю, был прирожденный диктатор, фюрер, вождь. […]

Такое отталкивание было у многих и у нас от прирожденного диктатора – Дягилева.

Без всякой враждебности (ведь мы смотрели со стороны), с признанием всех его талантов и заслуг, с уверенностью в его дальнейших успехах, но – со всегдашним чувством чего-то в нем неприемлемого: в его барских манерах, в интонации голоса, в плотной фигуре, в скорее красивом тогда – полном, розовом лице с низким лбом, с белой прядью над ним, на круглой черноволосой голове. Говорили, что он капризен и упрям. Но я не так вижу его. Он был человек по-своему сильный, упорный в своих желаниях и – что требуется для их достижения – совершенно в себе уверенный. Если эта самоуверенность слишком бросалась в глаза, – тут уж дело ума, в котором ему, при его хорошей образованности, не было никакой нужды, его заменяла разнородная талантливость и большая интуиция» 13.

В лице Мережковского и Гиппиус «Мир искусства» приобрел сотрудников, пользовавшихся влиянием в прогрессивных литературных кругах. Благодаря им ряды мирискусников вскоре пополнились рядом молодых писателей, таких как, например, Розанов и Брюсов. Чуть позже в журнал пришел Андрей Белый. И тем не менее значение литературного отдела «Мира искусства» было несопоставимо с тем, что друзья и враги журнала считали его основной миссией, – пропагандой новейших достижений в изобразительном искусстве.