Эдита Пьеха - От чистого сердца

Не успевала я переступить порог, как внук тут же предлагал мне помочь распаковать чемодан, он представлялся ему почти волшебным, столько всегда интересного он там находил – джинсы, жвачку, самоходные или светящиеся игрушки, не было ни разу, чтобы, вернувшись с гастролей, я не привезла ему чего-нибудь «эдакого», безусловно, любимый внук был на первом месте. Помню, из поездки по Америке привезла я четыре компьютерных игры. Стас оживился, глазенки заблестели: «Давай, скорее, первую включим…», а я: «Подожди, Стасик, а ты при чем?» – «Так ты же мне это привезла…» – «Нет, это подарок детскому дому от одной компании». – «Как? А я?» – «Ты дружи с ребятами из детского дома, приезжай к ним, играй с ними…» В конце концов я, конечно, разрешила Стасу поиграть немного в эти игры, но потом мы все аккуратно упаковали и отвезли по назначению все четыре игры.

Меня часто спрашивают, был ли у Стаса тот самый период, когда с подростками особенно трудно? Да, был. В то время он учился в гимназии, где были дети только из благополучных семей, и в моем подшефном детском доме, где он часто бывал, ничему плохому тоже научиться не мог. Но так случилось, что в возрасте 14–15 лет внук, никогда ни в чем не знавший отказа, нашел себе друзей, которые оказали на него дурное влияние, из-под которого он самостоятельно вырваться не мог. Посоветовавшись с Илоной, которая к тому времени уже жила в Москве, я решила, что лучшим выходом из непростой ситуации будет отправить Стаса к ней, что и было сделано.

Детство Стаса стало для меня тем особенным периодом, что для любого взрослого становится серьезной школой воспитания собственных чувств. Дети меняют нас, они учат нас смотреть на мир по-новому, открывать нечто неожиданное. В моей жизни получилось так, что, когда я сама стала матерью, мне не предоставилась возможность пройти все этапы взросления моей дочери вместе с ней. Я до сих пор жалею о том, что многое в её жизни прошло мимо меня, да, профессия в этом плане забрала у меня важную часть жизни. Но она вернула мне все сторицей, когда появился Стасик. Я окунулась с головой в этот удивительный, противоречивый, оригинальный мир, мир ребенка. Стасик стал для меня тем сыном, о котором я мечтала, когда была беременна Илоной и не знала, что родится девочка. Наши желания иногда сбываются неожиданно, не так, как мы ждали, но смещение временных рамок ничуть не умаляет их ценности для нас. Итак, в пятьдесят лет я испытала все то, что было так желанно в 24 года, – мой внук Стас стал для меня испытанием, радостью и свершением. И сегодня могу с радостью признать, что именно благодаря Стасу в моей жизни свершилась важная история, связанная с детством вообще. Назовем её условно «мой детский дом».

Так получилось, что у меня дома скопилось много игрушек. Их было не просто много, а очень-очень много – целые кладовые игрушек занимали большую часть квартиры, и мы все решительно не знали, что с ними делать. Появились они, потому что в те времена цветы, как ни странно это прозвучит, было трудно достать, и зрители на мои концерты приходили с игрушками. Забавно звучит, но мне, взрослой тете, после исполнения проникновенных баллад о любви дарили плюшевых зайчиков, медвежат, уточек, самых разных кукол, пупсиков и прочую игрушечную прелесть. Так мои почитатели обеспечивали не иссякающий запас игрушек для моей дочери, а потом и для внука. В чем-чем, а в этом у них недостатка не было. Настал момент, когда стало понятно – с этим надо что-то делать. А игрушки были хорошие, не китайские, как сейчас, качественные. Собрала я их в огромный мешок, как заправский Дед Мороз, и стала думать: кого бы ими осчастливить. Сделала просто, по старинке: открыла телефонный справочник на букву «Д» – детские дома – и выбрала заветное число, мое любимое «53»: в Польше я жила на улице Первого мая, дом 53. Так выбрала Ленинградский детский дом № 53. Тогда Стасик очень обрадовался этой идее, закричал: «Я хочу поехать с тобой, отдать свои игрушки детям…» Было это в 1987 году…

Созвонилась с директором детского дома, Ниной Вячеславовной Чувашовой, – скажу наперед, знакомство с этим человеком позже вышло за рамки нашего сотрудничества по детскому дому и переросло в отношения личные. Так и сказала: «Добрый день, мои поклонники дарили и дарят мне много очень хороших, качественных игрушек, мне хотелось бы преподнести их в дар вашему детскому дому…» На полученное согласие отреагировала с волнением, мое собственное трудное детство, наполненное болью потерь, ужасом войны и ощущения сиротства, в какой-то степени сближало меня с детишками, волею судьбы оставшимися без родителей. И мне, как никому другому, были понятны те чувства, что они все испытывали, будучи брошенными. Я знала, как важно дать им немного тепла, скрасить их одиночество. Перед встречей заказала в кафе огромный торт, накупила сладостей и поехала. Первое впечатление стало шоком, показалось, будто мне обручем сдавили горло, – меня со всех сторон обступили дети, много детей, они ничего не просили, но в их глазах было лишь одно – МАМА! Сперва я почувствовала, что они как будто чего-то ждут: не игрушек и сладостей, они хотели понять – к кому из них я пришла. Некоторые подходили и прямо спрашивали: «Вы моя мама?» или «Вы не знаете, когда придет моя мама?». Разве это можно вынести? Тягостное ощущение. Я пришла с подарками, а они ждали не их. Они ждали самого дорогого, чего у них не было, и вот как раз этого я не могла им дать. Потом мне сказали, что во всем детском доме лишь десять сирот, а остальные сироты при живых родителях. Это стало для меня настоящим шоком – их родителей лишили родительских прав.