Евгений Додолев - Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»

Не без оснований Саша считает, что его присутствие в эфире не соотносится с масштабом его творчества: – Когда-то давно мы с Левой Лещенко выпили неплохо, и он так по веселому настроению сказал: «Хорошо, Санёчек, что тебя мало показывают». Я спросил: почему? И он ответил: «Если бы тебя много показывали, мы все должны были бы застрелиться». Меня дозировали со времен первого моего показа. Но могу объяснить, почему меня это мало волнует. Те, кому нужно, меня услышат. И потом, прошло 36 лет моей карьеры, мне все равно платят очень много: я зарабатываю больше других самых известных людей, которых все время показывают. Это для меня один из показателей: если я зарабатываю – значит, меня не мало. И потом, торчать все время на глазах у людей тоже не в моих правилах. Конечно, хотелось бы, чтобы все знали, кто ты такой, каков твой уровень. Я хвастаюсь иногда…

Градский талантлив, и никто не пытается на эту тему полемизировать. Талант, как правило, не облагораживает своего носителя. Поэтому подробности биографий социально значимых персон потребителям лучше не знать, дабы чувство изящного не тревожить очевидным отсутствием адекватности дарования сути человеческой. В случае с «отцом сов. рок-н-ролла» (это «родство», замечу, энергично отрицающим) такой опасности нет: громадье его натуры вровень со способностями. В этом томе серии ЖЗЛ – редактировать нечего. Градский говорит: – У меня не было жажды славы. Я просто хотел быть свободным, чтобы мне никто не указывал. Думал, что если буду независимым, то все остальное не имеет особого значения. Что, собственно, и получилось. Свобода и независимость создали меня таким, какой я есть. А деньги и слава сами пришли, опять же – в первую очередь – помогая мне ни от кого не зависеть ни в суждениях, ни в работе.

То, что про Градского рано или поздно будут сочинены дюжины манускриптов, я не сомневаюсь. То, что ему они не понравятся ни при каком раскладе, подозреваю. То, что эта книга – ПЕРВАЯ, считаю заслугой случая. Хотя один из наших общих (с героем повествования) знакомых утверждает, что, дескать, «в этом мире случайностей нет».

Градский появился на свет 3 ноября 1949 года в городе Копейске Челябинской области в семье инженера-механика и драматической актрисы.

Говорит АБГ:

– Из детства я помню только какие-то яркие куски. Например, бреду в школу, дорога длинная, очень холодно, ноги мерзнут.

В детские годы юный гений поет песни из репертуара Робертино Лоретти и даже выступает с номером в детской передаче Всесоюзного радио. Когда Саше было семь лет, его отдали в Гнесинскую музыкальную школу, в класс скрипки педагога Виктора Васильевича Соколова. – Потом окончил Институт имени Гнесиных, получил аттестацию оперного певца и исполнителя камерной музыки. Потом учился в консерватории по классу композиции. Считаю, что мне очень везло – у меня были прекрасные учителя. Самые светлые дни пребывания в консерватории у меня связаны с удивительным человеком Тихоном Николаевичем Хренниковым. Он необычайно тонко чувствовал способности человека, его настроение, умел мягко, но настойчиво и доказательно убеждать. У меня осталось ощущение радости общения не с маститым мэтром, а со старшим товарищем, который больше знает и может, а главное, хочет помочь. Этот человек был необычайно широкого диапазона, у него такие разные ученики. А какие учителя были в Гнесинском! Любовь Владимировна Котельникова, Нина Александровна Вербова, Наталья Дмитриевна Шпиллер, Семен Семенович Сахаров, Георг Борисович Орентлихер. С Ниной Александровной связана вся моя судьба певца. Это человек высочайшей культуры и бесконечной доброты. Учителя сделали меня певцом и, помимо всего прочего, научили трудиться.