Кристофер Андерсен - Мик Джаггер. Великий и ужасный

Разочаровавшиеся и подавленные Мик, Кит и Брайан, перед которыми замаячила перспектива провести еще одну зиму на Эдит-гроув без отопления, совсем, как говорится, «слетели с катушек». Вместо того чтобы стирать белье, они через несколько месяцев просто выбрасывали его из окна, а потом закапывали на лужайке перед домом. Когда Кит потерял ключи, он разбил окно футляром от гитары и забрался внутрь. Окно так и оставалось разбитым, через него в квартиру проникали дождь и мокрый снег. Мик стал принимать гостей полностью раздетым и, проходя по коридору, выкрикивал ошарашенным соседям всякие гадости.

Самым ярким признаком того, что психическое состояние обитателей дома номер 102 по Эдит-гроув приближалось к безумию, было то, что клей, остававшийся после расклеивания по всему городу объявлений о предстоящих концертах в клубах, Мик и Кит сливали прямо в ванну. В качестве эксперимента Мик бросал туда старые носки, окурки, остатки еды, газеты и бутылки из-под пива. В результате в ванне образовалась загадочная пузырящаяся масса. «Казалось, что клей расползался из ванной в кухню и повсюду, – вспоминал Тэйлор. – Полное безумие».

Больше всего такой образ жизни ужасал Билла Уаймэна. «Они сидели в кровати, в которой валялись сотни покрытых плесенью бутылок. Жили прямо как крысы», – вспоминал он.

В качестве утешения Мик решил приударить за подающей надежды семнадцатилетней певицей Клео Сильвестр, дочерью эмигрантов из Тринидада. Она еще училась в школе, но старалась появляться на каждом вечернем представлении, которое «Роллинги» давали в клубах.

«В те дни Мик не был таким уж сердцеедом, – вспоминала Сильвестр, ставшая впоследствии известной актрисой на британском телевидении. – Мои подружки уж точно мне не завидовали». Поначалу она отвергала ухаживания Мика, говоря, что у нее уже есть парень. Мысль о том, что за право обладать человеком нужно состязаться с кем-то еще, только подогревала его сексуальный аппетит – черта, которая не раз проявится в последующие десятилетия в отношении представителей обоих полов.

«Я почти боялась встречаться с ним, – утверждала Сильвестр. – Я хотела, чтобы он просто целовал меня на прощание, но ему нужен был секс». Замашки «простого парня» на нее не подействовали. «У меня был настоящий акцент кокни, и я сразу поняла, что он просто выпендривается». Но молоденькой чернокожей красавице хотелось побольше узнать об американской музыке, и она сразу поняла, что Мик был «невероятно хорошим исполнителем. Он отличался от других, сильно отличался. И когда пел, то пел как настоящий американец».

Последующие полтора года Мик забрасывал Сильвестр любовными письмами, которые даже тогда казались чересчур сентиментальными и подростковыми по стилю. «Мне хочется, чтобы было с кем поделиться чувствами, а не просто спать, – писал он в одном письме. – Клео, что ты со мной сделала?»

Открытка, которую Мик послал Клео Сильвестр на День святого Валентина, вдохновила «Роллингов» на один из ранних хитов «Давай проведем ночь вместе, пока я не развалился на куски», – говорилось в ней.

Тем временем Брайан думал, как бы не развалилась группа. В популярный клуб «Марки» их больше не приглашали, потому что пьяный Кит набросился с кулаками на его владельца, Гарольда Пендлтона. Спасение для Мика и его товарищей пришло в лице родившегося в Грузии Джорджио Гомельского, великолепного импресарио, который только что открыл блюз-клуб в привокзальном оте ле престижного лондонского района Ричмонд. Пока в его клубе не начались регулярные выступления, он даже находил «Роллингам» подработку в других клубах, чтобы им не приходилось воровать в магазинах.

На глазах изумленного Билла Уаймэна Мик оттачивал свою фирменную походку в таких злачных заведениях, как «Пирог из угря» в Суррее и клуб Кена Койлера. «Мне казалось, для этого нужна определенная смелость. Ну, то есть был бы я зрителем, подумал бы, что он слегка того».

Но Гомельского это не смущало. Он нисколько не сомневался в успехе группы и заказал рекламные объявления, в которых обещал посетителям показать «неподражаемых, несравненных, восхитительных Rolling Stones! »

Вскоре из центрального Лондона в Ричмонд, находящийся в получасе езды на поезде, потянулись сотни шумных фанатов, которые каждые выходные заполняли еще безымянный клуб. «Они просто сходили с ума, – вспоминал Гомельский, – разрывали на себе рубашки, танцевали на столах». Каждое свое сорокапятиминутное выступление «Роллинги» заканчивали песней Бо Дидли Doing the Craw-Daddy («Давайте про папашу-рака»), и, хотя Гомельский не имел ни малейшего представления, кто такой «папаша-рак», он решил, что это наиболее подходящее имя для его клуба. С тех пор клуб стал называться «Кродэдди».