Павел Флоренский: Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда

БИБЛИОТЕЧКА « В ПОМОЩЬ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ»

П. А. Флоренский

СОБРАНИЕ ЧАСТУШЕК КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНИИ НЕРЕХТСКОГО УЕЗДА

№ 18

МОСКВА

«СОВЕТСКАЯ РОССИЯ» 1 989

793.2.

Ф73

Флоренский П. А.

Ф73 Собрание частушек Костромской губернии Нерехтского уезда.— М.: Сов. Россия, 1989.— 112 с.— (Б-чка «В помощь худож. самодеятельности»; № 18).

Кто он — Павел Александрович Флоренский, личность которого была столь универсальной, что новым Леонардо да Винчи называли его современники? Философ, богослов, историк, физик, математик, химик, лингвист, искусствовед. Человек гармоничный и сильный... А вот и новая его ипостась: собиратель частушек! Их мы и предлагаем читателю. Многие из частушек, безусловно, впишутся в нашу жизнь, часть — представит исторический интерес.

Предисловие автора к сборнику дастся с незначительными сокращениями.

793.2.

© Издательство «Советская Россия», 1989 г

Ученые труды, имеющие своим предметом народную жизнь, чаще всего бывают одного из двух типов: или это более или менее обширные трактаты, даже целые курсы, с высоты птичьего полета обозревающие общие очертания народной жизни и потому дающие сведения уже суммированными. Или же это отдельные заметки об отдельных явлениях народной жизни в той или иной местности.

Если труды первого типа имеют склонность к чрезмерным и потому преждевременным обобщениям, то труды второго типа грешат обычно разрозненностью и обрывочностью сообщаемого материала, вырванного из общего контекста жизни. Если первые, так сказать, уже передуманы, так что из них умерщвлена конкретность жизни, то вторые еще не додуманы, и их содержание является случайным, нерасчлененным в местах важных, загроможденных от докучного хлама. Если в первых форма насилует содержание, то во вторых содержание оказывается вовсе бесформенным.

Однако есть средний, царский путь, минующий как сциллу фантастических обобщений, так и харибду бессмысленных фактов. Это именно путь монографического изучения народной жизни. На этом пути ставится задача понять процессы народной жизни из самой жизни, а не из внешних для них инородных явлений, равно как и не простое констатирование единичных случаев. Прочесть жизненное явление в контексте жизни, понять его смысл и его значение для жизни не из общих положений науки, которые и сами нуждаются в поверке, и не в свете субъективных толкований, а из самой жизни — вот задача монографического изучения быта. Но для этого необходимо изучить тот или другой уголок жизни, более или менее типичный, изучить проникновенно, до тончайших сплетений жизненной ткани и — притом — всесторонне. Это микрология народной жизни, хотя и имеет уже своих работников, однако в общем является доселе скорее требованием науки, задачею, нежели данностью и готовым решением.

Однако есть причины торопиться с изучением нашего быта. Железные дороги, фабрики, технические усовершенствования, освободительные идеи и газетчина — эти факторы являются гнилостными микроорганизмами, все ускореннее разлагающими быт. Возможно, что лет через 10—15 не останется и следа от многих из бесценных сокровищ фольклора, которыми владеет наша Родина. Пока можно еще, пока есть время, надо сохранить, что успеем.

Руководствуясь только что изложенными мыслями, в течение более четырех лет (с 1904 по 1909 г.) я старался, насколько мог тщательно, вглядеться в небольшой уголок Костромской губернии Нерехтского уезда — уголок, который можно определить приблизительно как область внутри окружности, описанной радиусом около 10-ти верст из села Толпыгина Новинской волости. Радиус этой окружности при исследовании разных явлений несколько менялся, а именно он брался более значительным при собирании песен и т. д. и менее значительным при изучении особенностей диалекта. Причины, почему мною было избрано опорным пунктом именно село Толпыгино, были по преимуществу житейские, но теперь обозревая собранные материалы, я усматриваю задним числом, что судьба поставила меня в весьма благоприятные условия — о чем речь будет впоследствии.

Хотя ни собирание, ни обработка материала далеко еще не закончены, однако его накопилось уже довольно для печатания по частям.