Борис Соколов - Оккупация. Правда и мифы

Борьба с УПА стоила жизни десяткам тысяч советских, немецких и польских солдат. Украинскими повстанцами были смертельно ранены начальник ополчения штурмовых отрядов обер-группенфюрер СА Виктор Лютце, советский генерал армии Н. Ф. Ватутин и заместитель министра обороны просоветского правительства Польши генерал брони Кароль Сверчевский.

В 1944—1945 годах УПА и «лесные братья» получили оружие и боеприпасы, брошенные вермахтом и его румынскими и венгерскими союзниками при отступлении. Этих запасов хватило еще на девять лет борьбы против советских войск. При отходе с Украины немцы передали часть вооружений УПА добровольно в расчете на то, что борьба украинских партизан ослабит советские войска.

Немцы использовали также антисоветские настроения значительной части русского и белорусского населения. Однако, как свидетельствует Мэттэ, «вскоре зверское обращение с русскими военнопленными и массовая их гибель в лагерях… вызвали большое озлобление против немцев и среди значительной обывательской части.

Грубое обращение, избиение резиновыми палками, расстрелы и виселицы возбуждали среди населения ненависть, толкали многих на активные выступления против немцев…

Голод, невероятная дороговизна на базаре, спекуляции немцев, грабеж и т. д. – все это восстанавливало их против немцев.

Победы Красной Армии и неудачи немцев на фронте показали, что война Советским Союзом не проиграна, и это подняло дух советских людей, а для всякой сволочи явилось крепким предупреждением и напоминанием о будущем возмездии».

О том же говорят как архивные документы, так и мемуары бывших советских граждан, оказавшихся после войны в эмиграции.

Вплоть до 1944 года Гитлер не намеревался создавать на занятых землях антикоммунистического русского правительства. «Восточные территории», мечтал фюрер, станут германскими колониями. В соответствии с этими планами все они были разделены на рейхскомиссариаты «Украина» и «Остланд», а также на оперативную зону, где власть осуществляла германская армия. Рейхскомиссариаты, в свою очередь, делились на генеральные комиссариаты. В состав «Остланда», например, входили генеральные комиссариаты «Белоруссия», «Литва», «Латвия» и «Эстония». Галиция и Белостокская область были присоединены к генерал-губернаторству (так немцы называли оккупированную Польшу), а часть пограничной белорусской территории – к Восточной Пруссии.

Значительно лучше, чем в зоне действия гражданской оккупационной администрации, где творили произвол подразделения СД и полиции порядка, было положение в оперативной зоне германской армии. Здесь власть принадлежала вермахту, который назначал комендантов, старост, бургомистров и определял порядок жизни местного населения. Е. А. Скрябина, дочь бывшего депутата Государственной Думы, писала в дневнике: «Большая часть населения Пятигорска «приняла» немецкую оккупацию. Произошло это в основном потому, что немцы предоставили полную свободу частному предпринимательству. Процветают не только частные предприятия, но даже и отдельные коммерсанты: они пекут пирожки и продают их на рынках, предлагают свою продукцию в рестораны и кафе, работают в тех же ресторанах официантами и поварами, торгуют квасом и минеральной водой. Знающие немецкий язык работают в немецких учреждениях переводчиками и курьерами, за что в дополнение к зарплате получают еще и продовольственные пайки. В церквах идут службы, венчания, крещения. Приводятся в порядок церкви и цветники. Открыты театры. Они всегда переполнены, и билеты нужно заказывать за несколько дней до спектакля» (запись от 15 ноября 1942 года).

В дневнике Елены Александровны есть немало примеров гуманного отношения немцев к русским, и причина тому – обычное человеческое участие. Так, квартировавший у Скрябиных в первые дни оккупации немецкий офицер Пауль «попросил у меня ключи от кладовки. И хотя девушек (сестер Бронштейн, в последующем им удалось скрыть свою еврейскую национальность и устроиться переводчицами в комендатуру. – Б. С.) там уже нет, мое сердце екнуло от страха. Вдруг он каким-то образом узнал о спрятанных там «сокровищах» и нас ожидает расплата за «преступление»?! Вскоре Пауль вернул ключи, не сказав ни слова. Я помчалась в кладовку и застыла: на столе и на полках лежали продукты. Их было много. Я не верила собственным глазам. Я спросила у Пауля: может быть, они заняли и нашу кладовку? Он ответил, что видит, как мы голодаем, и принес эти продукты нам».