Юлиан Семенов - Экспансия – I

Блас резко прервал себя, полез за сигаретами.

– Почему вы не договорили? – удивилась Криста.

– Потому что слишком разговорился...

– Я не донесу. Да меня и не поймут, окажись я осведомителем...

– На Пуэрта-дель-Соль много хороших переводчиков с английским и немецким языком... Гестапо учило наших полицейских... Пошли в «Альамбру», а? Там интересная программа.

– Знаете, я устала...

– Как хотите, только в «Альамбре» очень интересно... Смотрите, не пришлось бы потом жалеть. Я не стану увлекать вас, я понял, что это безнадежно. Просто мне очень хорошо рядом с вами, вы – добрая...

– Какая я добрая? – вздохнула Криста. – Никакая я недобрая, просто...

– Что? – спросил Блас. – Почему теперь вы не договариваете?

– Расхотелось... Что-то я отрезвела с вами, честное слово...

– В «Альамбре» выпьем. Там продают настоящие шотландские виски. Любите?

– Терпеть не могу, жженым хлебом пахнет...

– Придумаем, что пить. Пошли.

...Кристе казалось, что, когда они выйдут из «Лас пачолас», будет тихо, пусто, затаенно, прохладно, однако народу было полным-полно; шум, улицы ярко освещены, звучала музыка, и это было правдой, а не тем ощущением музыки, которое не покидает человека после того, как он несколько часов кряду слышал песни фламенко, исполненные терпкой полынной горечи.

– Сколько же сейчас времени? – спросила Криста.

– Половина второго.

– А почему люди не спят? Сегодня праздник?

– Нет, почему... У нас никогда не ложатся спать раньше трех.

Криста усмехнулась:

– Что же испанцы жалуются на нищету? Всегда будете бедными, если ложитесь спать в три утра.

...В темном провале подъезда она услышала жалобное мяуканье, попросила Бласа зажечь спичку, присела на корточки и увидела котенка. Он был черно-рыжим, с огромными зелеными глазами и пищал так жалобно, что она просто не могла оставить его здесь, взяла в руки, прижала к себе, котенок сразу замолчал, и через несколько секунд тоскливый писк сменился громким, умиротворенным мурлыканьем.

– Бедненький, – сказала Криста шепотом, – он же совсем маленький. Можно я возьму его?

– В «Альамбру»? – Блас несколько удивился. – В ночной бар?

– Нельзя?

– Нет, там можно все... Я вас потому туда и веду... Очень хочется взять котенка?

– Нельзя же его здесь оставлять, он погибнет.

– Все равно в «Альамбре» бросите.

– Я его заберу в Мадрид.

– В автобус не пустят.

– Почему?

– Потому что у нас запрещено то, что кажется отклонением от нормы... Запрещать-то всегда легче, чем разрешать.

– Зачем вы нападаете на все, что здесь существует?

– Далеко не на все... А нападаю оттого, что очень люблю свою страну. И мне за нее больно...

– Не преувеличиваете? Смотрите, люди смеются, поют, гуляют. Как на празднике. Я никогда и нигде не видела, чтобы ночные улицы были такими веселыми. А вы всем недовольны. Может, вы действительно слишком обидчивы?

– Конечно, обидчив, – ответил Блас. – Покажите хотя бы одного необидчивого человека...

– Смотрите на меня, – сказала Криста. – Я лишена этого чувства.

– Нет, – он покачал головой. – Я вам не верю.

Криста подышала на голову котенка; он замурлыкал еще громче.

– Вот видишь, цветной, – сказала она ему, – мне не верят...

– А вы и сами себе не верите, – добавил Блас, – я же вижу...

– Не верю так не верю, – легко согласилась Криста, – я не спорю.

– Странная вы какая-то.

– Да? Это хорошо или плохо?

– Странно, – повторил он и крикнул проезжавшему экипажу: – Ойга, пссст! 59 59 Ойга, пссст! – слушай, стой! (исп.).

Кучер, разряженный, как матадор, резко остановил лошадь.

– Едем смотреть город, – сказал Блас. – Любите кататься в экипаже?

– Я еще никогда не каталась.

– Загадывайте желание...

– Это как? – удивилась она.

– Очень просто. Если у вас случается что-то первый раз в жизни, надо загадать желание, и оно обязательно сбудется. Когда в нашем доме появлялось первое яблоко, мама всегда просила нас загадывать желания...

– Сбывалось?

– Ни разу.

– А что же тогда этот кабальеро нас учит? – тихо спросила Криста котенка, снова согрев его голову дыханием.

– Я не учу, – ответил Блас. – Я делюсь с вами тем, что мне открыла мама...

Криста легко коснулась его руки своей:

– Не сердитесь. Может, лучше вы отвезете нас в отель?

– Нас? – переспросил он. – Мы можем поехать ко мне.

– Нас, – она улыбнулась, кивнув на котенка, устроившегося у нее на груди.

– Нет уж, сначала поедем по ночному городу, а после заставим вас, – он тоже кивнул на котенка, – танцевать прощальный вальс. Об этом завтра будут говорить в городе, такого еще не было в «Альамбре»... Да и «Альамбры» не было, ее только как месяц открыли, с джазом, баром и всем прочим, разве допустимо было такое еще год назад?! Ни за что! Покушение на традицию, разложение нравов, следование нездоровым влияниям... У нас почти дословно повторяли Геббельса, пока побеждал Гитлер... А теперь надо показать американцам, что нам нравятся их влияния... Даже патент на виски купили, надо ж было дать взятку дядям из Нью-Йорка, вот и всучили им деньги за право продавать то, что здесь никто не пьет.