Осип Назарук - Роксолана

На следующий день султанша отправилась на гору Арафат, где Адам вкусил от древа познания добра и зла, из-за чего сила Божья изгнала его из рая. Эта гора покрыта мелким песком, а ее вершина так широка, что на ней могут разместиться свыше двадцати тысяч людей. Здесь не было ничего слышно, кроме криков паломников, просящих Бога простить им их грехи и вину. А когда зашло солнце, вся гора осветилась цветными ракетами и в ночи зазвучали могучие голоса: «Паломники! Аллах прощает вам ваши грехи!»

Когда же массы паломников устремились к воротам Адама и Евы, началась такая давка, в которой брат не различает брата, а отец – сына. Толпы напирали даже на лектику супруги падишаха! Каждый стремился поскорее покинуть это узкое и душное место, а верблюды топтали копытами тех, кто падал под напором толпы в воротах. Именно здесь на долю воинской стражи Роксоланы выпало больше всего хлопот за все время ее хаджа.

А с восходом солнца паломники направились в долину Муздалифа, где каждый из них собрал по семь камней, чтобы в долине Мина метать их в установленные там три столба – в память о том, как Ибрагим, направлявшийся на молитву, отогнал камнями шайтана, пытавшегося ему помешать. С этим обрядом у правоверных связано представление об отречении от грехов и греховных помыслов. Султанша Эль Хуррем собственноручно бросила свои семь камней в долине Мина – один за другим.

Эти камни она собирала в жаркой пустыне, под палящим солнцем, а мысли о судьбе сына жгли ее сильнее, чем солнце. Поэтому и камни она бросала лишь повинуясь обычаю, но не желая отказаться ни от одного из своих замыслов, хоть они и были тяжелы, как свинец.

В долине Мина по традиции полагалось оставаться в течение трех дней. Вечером были принесены в жертву бараны, и паломники собрались на великолепно украшенной площади. Ночь озарилась вспышками фейерверков такой красоты, какую нигде больше невозможно увидеть.

По истечению третьего дня хасеки Хуррем вернулась в Мекку, по пути осмотрев гору Джебель-ан-Нур, которая светится по ночам, словно кто-то освещает ее изнутри. Затем она осмотрела все святыни Мекки и омылась в купальне Земзен, близ которой поселились первые люди, изгнанные из рая.

Теперь пришло время святая святых – Бейт-аль-Харам [149], в один из углов которой вмурован Черный камень. Его, по преданию, архангел Гавриил принес праотцу Аврааму, которого арабы зовут Ибрагимом. Эта святыня скрыта от глаз людских драгоценнейшими коврами, а чтобы войти туда, надо семь раз обойти ее по вымощенной камнями дороге.

Как и у многих других святынь, вход в Каабу расположен высоко над землей, но ступеней, ведущих к нему, нет – только приставная лестница. С дрожью в сердце поднималась по ней султанша Эль Хуррем, а когда вошла – остановилась, изумленная тем, что увидела.

Священный дом, цель паломничества всех правоверных мусульман, внутри оказался совершенно пуст. Четыре голые стены – и больше ничего. Ни алтаря, ни возвышения, ни символов, ни занавесей или ковров. Ни мудрых изречений, ни толкований Корана, ни заповедей. Каменный пол, потолок из серого камня…

Даже отчаянным напряжением своего изощренного ума не могла султанша понять странный язык Каабы, наисвятейшей из мусульманских святынь, говорящей молчанием своих серых стен.

А выйдя из святыни, к которой обращаются лица правоверных во время молитвы, где бы они ни находились, она вновь оказалась в ослепительном блеске солнца. Прищурилась и увидела шеренгу улемов и хатибов, приветствовавших ее глубокими поклонами, и детей знатнейших родов мекканских, сметавших страусиными перьями невидимую пыль с прекрасных ковров, расстеленных, чтобы она ступала по ним, направляясь к лектике. Она остановилась, поблагодарила за оказанную честь и сказала:

– Хочу оставить добрую память о себе в священном городе ислама, чтобы Аллах был милостив к детям моим…

Священнослужители обратились в слух, и на обширном дворе Заповедной Мечети воцарилась тишина. А могущественная султанша Мисафир произнесла:

– Отыщите источники хорошей студеной воды, как бы далеко от этого святого места они ни располагались, а я построю каменные арки и желоба водопроводов в пустыне, и именем мужа моего султана Сулеймана – да продлится в веках слава его! – Мекка никогда больше не будет знать недостатка в свежей воде!

Еще мгновение площадь молчала в оцепенении от дара, о каком прежде не помышлял ни один халиф или султан на свете. А затем все присутствующие пали на землю перед нею, как перед святой. И вынесли из мечети серебряные литавры и ударили в них. И сбежались все жители Мекки и все паломники. Из крепости над городом загремели трубы, ударили пушки, и неистовая радость овладела людьми. И не было никого здесь, кто не узнал бы о невероятной щедрости султанши Мисафир, и все благословляли следы ее и следы детей ее.