Эрих Мария Ремарк - От полудня до полуночи (сборник)

Простой пунш с араком готовят следующим образом: берут по одной части коньяка и кюрасао, по полчасти арака и рома, немного лимонного сока, сахарного сиропа и соответствующее количество горячей воды.

Существуют также разнообразные пунши с шампанским, но, готовя их, надо иметь в виду, что небольшое количество шампанского добавляется всегда в самый последний момент. Мне эти рецепты не очень нравятся: нельзя пить шампанское горячим.

Само собой разумеется, любой пунш можно приготовить с фруктами . Но при этом следует избегать яиц и молока; можно смешать любое вино или ликер с араком или ромом. Фрукты посыпают сахарной пудрой, чтобы они дали сок, – для этого их надо подготовить заранее – и потом этот сок смешивают с араком, коньяком, мадерой, шерри и так далее. Имеет смысл взять для такого пунша слабый чай хорошего качества.

Дамам нравится, когда вместо сахара используют чистый мед или смешанный с сахаром. Попробуйте как-нибудь вот такой рецепт: доведя хороший портвейн почти до кипения, медленно влейте в него немного бенедиктина (а еще лучше пряную домашнюю травяную настойку), коньяк и мараскиновый ликер, добавьте мед, две столовые ложки крепкого чая и влейте все это в чашу для пунша, в которой предварительно смешайте небольшое количество холодного бенедиктина, коньяка и мараскинового ликера. Затем добавьте туда же маленькую рюмку арака или рома и чашечку крепкого кофе. По вкусу можно при варке добавить немного гвоздики или корицы (совсем чуть-чуть). Но лучше сначала попробуйте.

В заключение еще один совет о приготовлении горячих крюшонов . На три бутылки хорошего белого вина – а для крюшона всегда надо брать хорошие вина – натирается цедра одного лимона и выжимается сок. Потом, не доводя до кипения, добавляют большой бокал коньяку и два бокала арака и подслащивают густым горячим сахарным сиропом.

Другой вкус достигается, если вместо коньяка или арака медленно вмешать шесть – восемь яичных желтков и несколько натертых миндальных орехов. Вкус можно разнообразить, если в горячее белое вино тонкой струйкой влить подслащенный фруктовый сок (ананасовый, клубничный, персиковый) и портвейн, а затем добавить немного арака с коньяком.

Я предоставляю вашим изобретательным умам возможность придумать другие, еще более индивидуальные смеси; я привел только самые известные, но обычно их хватает. Однако если у вас нет настроения или навыка смешивания более сложных напитков, готовьте простые: сахар с ромом, сахар с араком, сахар с можжевеловой водкой, сахар с бренди – к ним горячую воду, а в два первых – лимон. Ко всему можно добавить коньяка; он никогда и ничего не испортит.

И помните – у горячих напитков бывает только один большой недостаток: они могут оказаться слишком слабыми!

В тусклом свете бутылки с ликерами казались мерцающими рубинами, опалами и топазами. Свет серебрился на бокалах и пропадал в сумерках углов и в толстых коврах. Женщины в розовых отбликах напоминали стройных фламинго.

Лавалетт улыбнулся: опиум – хорошее средство; он успокаивает и обнажает смысл вещей. Но его можно курить только в Сайгоне и Кантоне, во всех остальных местах его портят. Морфий – для пошлого отчаяния, а кокаин годится только для дилетантов жизни. Они действуют слишком резко, поэтому чувство стиля с ними несоединимо. Значит, для того чтобы усилить ощущение жизни или текущего момента, остается только употребление крепких коктейлей. Вино делает людей поэтами. Оно легко развязывает языки и облегчает общение – а кто болтливее поэтов! Вино – напиток легкости и радости, без него невозможно жить, оно объединяет и сглаживает противоречия, поднимает настроение и сближает одинокие души.

Коктейль – эссенция. Он словно концентрирует, делая тебя молчаливым. Это не напиток, а питье. С ним легко обнаружить истинную градацию ценностей, вскрыть различия и противоречия. Он не сближает людей, он заманивает в очаровательное одиночество. Его лучше пить в узком кругу, а не в многочисленном обществе.

Трудно распознать вехи любви; еще труднее следовать ее законам; а самое трудное – прочувствовать в тончайшем созвучии ускользающее, неизъяснимое в женщине, нечто особенное, светлое, подсознательное, импульсивное. Но разве легче из мараскинового ликера с помощью осветленного апельсинового экстракта и доведенного до кипения бенедиктина, радужной вязи пурпура, движения ножа и припудренного золотом неба, капельки абрикотина и козьих сливок выманить волшебный аромат юга, запах солнца, коричневой травы, бронзовых пастухов, Пана и романтического шума гавани?