Эрих Мария Ремарк - Возвращение с Западного фронта (сборник)

– Уж эти мне гои! [30]

Керн ничего не ответил. Он закурил сигарету.

– Проведем ночь здесь? – тихо спросил старик после небольшой паузы.

– Подождем до трех часов. Это самое лучшее время. Пока что они еще начеку, но если больше никого не будет, они уйдут.

– Значит, подождем, – спокойно сказал старик.

– Это довольно далеко, часть пути придется, пожалуй, двигаться ползком.

– Тоже не беда. Выходит, на старости лет мне суждено стать еврейским индейцем.

Они помолчали. Постепенно на небе проступали звезды. Керн узнал Большую Медведицу и Полярную звезду.

– Я должен попасть в Вену, – сказал старик некоторое время спустя.

– А мне, собственно, никуда не надо, – ответил Керн.

– Бывает и так. – Старик пожевал травинку. – Но раньше или позже человеку все равно приходится куда-нибудь податься. Так уж устроено. Надо только дождаться момента.

– Да, – согласился Керн. – Понимаю. Но чего же мы ждем?

– В сущности, ничего, – спокойно сказал старик. – Когда наконец дождешься, выясняется, что и ждать-то не стоило. Тогда начинаешь ждать чего-нибудь другого.

– Да, может быть… – Керн потянулся. Ему было приятно ощущать под головой чемодан.

– Я Мориц Розенталь из Годесберга на Рейне, – сказал старик после паузы. Достав из рюкзака тонкую серую накидку, он набросил ее себе на плечи и теперь еще больше походил на гнома. – Иногда кажется довольно странным, – добавил он, – что у тебя есть имя и фамилия. Разве нет? Особенно ночью…

Керн глядел в темное небо.

– То же кажется, когда у тебя нет паспорта. Имена должны быть вписаны в документы. Иначе они никому не принадлежат.

Ветер запутался в кронах деревьев. Листва зашумела так, словно за лесом было море.

– Вы думаете, они будут стрелять в нас? – спросил Мориц Розенталь.

– Не знаю. Может, и не будут.

Старик покачал головой:

– Если человеку за семьдесят, то это преимущество: он рискует не столь уж большим куском жизни…

Штайнер наконец разузнал, где прячутся дети старого Зелигмана. Адрес, спрятанный в молитвеннике, оказался верным, но детей куда-то увезли, и Штайнеру пришлось потратить немало времени на выяснение их нового адреса. Вначале его везде принимали за шпиона, встречали с недоверием.

Взяв в пансионе чемодан, он отправился в путь. Нужный ему дом находился в восточной части Вены. Поездка отняла больше часа. На каждой лестничной площадке было по три двери. Он зажигал спички и читал имена жильцов. Наконец на пятом этаже обнаружил овальную латунную табличку: «Самуэль Бернштайн. Часовой мастер». Он постучал.

За дверью послышался легкий шум и суетливая беготня. Затем чей-то голос осторожно спросил:

– Кто там?

– Я должен передать кое-что, – сказал Штайнер. – Чемодан.

Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают, и быстро обернулся.

Дверь за спиной открылась бесшумно. На пороге стоял худой мужчина в рубашке с закатанными рукавами.

– Вы к кому? – спросил он.

Штайнер всмотрелся в него.

– Бернштайна нет, – добавил мужчина.

– Я принес вещи старого Зелигмана, – сказал Штайнер. – Мне сообщили, что его дети здесь. Я был около него, когда с ним случилось несчастье.

Человек изучал его еще несколько секунд.

– Мориц, можешь спокойно впустить его, – крикнул он затем через площадку.

Звякнула цепочка, щелкнул ключ. Дверь в квартиру Бернштайна отворилась. Штайнер напряженно вглядывался в лицо, освещенное тусклым светом.

– Что!.. – изумленно проговорил он. – Не может быть… Ну конечно же! Ведь вы папаша Мориц!

Перед ним стоял Мориц Розенталь. В руке он держал деревянную кухонную ложку. На плечи была наброшена крылатка.

– Да, это я… – ответил он. – Но кто же вы?.. Штайнер! – внезапно воскликнул он, удивленно и сердечно. – Я должен был вас сразу узнать! Глаза стали портиться, вот уж правда! Я знал, что вы в Вене. Когда мы виделись в последний раз?

– Примерно год назад, папаша Мориц.

– В Праге?

– В Цюрихе.

– Верно, в Цюрихе, в тюрьме. Там довольно милые люди. В последнее время в моей голове все перепуталось. Всего полгода назад я был снова в Швейцарии. В Базеле. Там отлично кормили. Но к сожалению, не давали сигарет, как, например, в локарнской тюрьме. В моей камере даже стоял вазон с кустом камелии. Просто не хотелось уходить оттуда. Что против этого какой-нибудь Милан? Никакого сравнения! – Он перевел дух. – Входите, Штайнер. Что это мы, действительно, встали тут с вами в коридоре и, как два старых бандита, обмениваемся воспоминаниями.