Рафаэль Сабатини - Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник)

Это заставило его задуматься.

«Вы пришли, чтобы заключить со мной сделку?» – спросил он.

«Если бы вы дали себе труд хоть секунду пораскинуть мозгами, вы бы поняли, что никакой иной цели у меня быть не может, и не стали бы тратить время на пустые угрозы».

Казалось, этот несчастный дурак вздохнул с облегчением.

«Значит, вы принесли мне письма?»

«Либо вы чрезвычайно наивны, Сен-Жюст, либо считаете таковым меня. Нет, дружище, я не принес вам письма и никогда не принесу. Я пришел предупредить вас, только и всего. Если вы не выполните моих требований и если тронете меня хоть пальцем, эти письма немедленно окажутся в руках Дантона».

Эта угроза повергла его в панику.

«Вы не посмеете!» – взревел он.

«А что мне помешает? – спросил я. – Это вы не посмеете отказать мне – теперь, когда вам известно, что за отказ придется поплатиться головой. Вряд ли вы питаете иллюзии насчет того, как Дантон распорядится этими письмами. Их публикация покажет всему миру, что ci-devant шевалье де Сен-Жюст (а вас будут называть именно так, вас так уже называют) – истинный отпрыск своего порочного аристократического рода, что он обогащается за счет народа и злоупотребляет своей властью, чтобы расправляться без суда с неугодными ему людьми. И все это он скрывает под мантией добродетели и аскетизма, лицемерно проповедуя чистоту в частной и общественной жизни. Славная история, Сен-Жюст. Особенно если человек, который ее расскажет, будет располагать необходимыми доказательствами».

Он бросился на меня словно тигр, вцепился обеими руками мне в горло. Пришлось утихомирить его пинком в живот и предложить в дальнейшем обходиться без насилия.

Он немного пришел в себя, сел, полуодетый, на скомканную постель и попытался со мной договориться. Сначала нес всякую чепуху, потом заговорил более разумно. Я мог бы получить все, что угодно, в обмен на письма. Но я только покачал головой.

«Я не доверяю вам, Сен-Жюст. Я знаю, что вы собой представляете. Вы низкий, бесчестный негодяй, и только глупец может положиться на ваше слово. Так что это вам придется положиться на мое. И другого выхода у вас нет. Выполните мои требования, и даю вам слово чести: ни один человек никогда не увидит этих писем. Можете считать их все равно что уничтоженными и спать спокойно. Но отдавать их вам я не стану, поскольку в этом случае у меня не будет никакой гарантии, что вы честно выполните условия сделки. Другими словами, я сохраню их, чтобы поощрить вашу честность».

На этом разговор, конечно, не окончился. Мы препирались еще почти полчаса. Но в конце концов он, как и следовало ожидать, сдался. Выбора у него не было. Он предпочел рискнуть и довериться мне, поскольку я дал ему понять, что в противном случае бумаги неизбежно и немедленно попадут к Дантону, а этого Сен-Жюст допустить не мог. В итоге он согласился ничего не предпринимать против меня и выдать мне приказ о вашем освобождении и охранную грамоту, чтобы вы могли беспрепятственно покинуть страну.

Они помолчали. Затем Андре-Луи тяжело вздохнул.

– Вы поступили очень великодушно, Жан. Я этого не заслужил.

– Знаю, – сурово сказал де Бац. – Но я ударил вас вчера, и повторяю: мой кодекс чести требует, чтобы я сделал все возможное для сохранения жизни человеку, который имеет основание требовать от меня сатисфакции.

Андре-Луи повернулся, облокотился о каменный парапет и взглянул в лицо де Бацу.

– Но вы сказали, что у вас была и другая причина?

– Верно. Я спас вас еще и для того, чтобы попросить взамен внести последний вклад в наше дело.

– О нет! Ради бога! Я и пальцем не шевельну…

– Погодите, крикун! Сначала выслушайте, о чем идет речь. Возможно, это придется вам по душе. Если нет, я не стану настаивать. Я предлагаю вам повидать графа Прованского. Он сейчас, должно быть, в Турине, под гостеприимным кровом своего тестя, короля Сардинии. Расскажите ему о том, что здесь произошло, о том, как мы едва не одержали победу, которая могла бы привести его на трон. А потом расскажите, каким образом эта победа обернулась поражением и почему.

Предложение застигло Андре-Луи врасплох.

– Но с какой целью?

– У этой истории есть мораль. Возможно, она послужит ему предостережением. Может быть, поразмыслив над ней, он сведет знакомство с честью. Пусть он узнает, что безответственное пренебрежение ею стоило ему много больше, чем потеря Тулона. Вдруг это сделает его более достойным положения главы французского королевского дома? Кто знает, возможно, когда-нибудь он будет занимать его не только по праву рождения, но и благодаря своим личным качествам. Можете передать ему, что вас прислал я. Еще скажите, что я остаюсь в Париже лишь потому, что верю: этот горький урок не пройдет для него даром. – Барон помолчал, и его темные проницательные глаза вспыхнули, когда он обратил их на своего спутника. – Так вы поедете?