Саша Чёрный - Смех сквозь слезы

Я мог бы в речи жаркой
Марьяжиться с кухаркой,
Когда у кухни бодро
Она полощет ведра.

И дворник, полный местью,
За то меня честь честью,
Забывши про поливку,
Хватил бы по загривку.

И этот вызов тонкий,
Отведавши «казенки»,
Я принял бы покорно
Душой нерефлекторной.

Нет денег, угол хуже склепа,
Талант в пределах ремесла,
Работать скучно, ждать нелепо,
И конкурентам нет числа.

Что делать? Тлея незаметно,
Писать портреты с чахлых дев?
Но самолюбие – как Этна,
Но самолюбие – как лев!

И вот развязные кастраты,
Раскрасив синькой животы,
Толпою лезут в Геростраты
И рушат славных с высоты.

«Долой слащавых Тицианов!
Долой бездарных пастухов!
Под гром турецких барабанов
Построим храм из лопухов!»

И спорят: в центре крыши – двери,
Вдоль пола – окна. Принцип прост!
Со стен глядят смешные звери:
Шесть ног, шесть глаз, из пасти – хвост.

Пускай прием не гениальный,
Но он испытан. Цепь зевак
Бежит, шумя, на вид скандальный
В салон «Квадратный Вурдалак».

Сначала хохот и глумленье,
Потом, глядишь, один, другой
Стоит у стенки в размышленье,
Тряся задумчиво ногой…

«А нет ли здесь чего такого?
Ведь сам маститый разъяснил,
Что Врубель тоже был сурово
Осмеян стадом пошлых сил…»

В четверг маститый гибкий критик
Оценит новый «Вурдалак», —
Он в ногу с веком и политик,
И он напишет… так и сяк.

Готово «Новое теченье»!
Смеются, спорят и хулят, —
А вурдалаки в восхищенье
Пьют легкой славы острый яд…

У крыльца воробьи с наслаждением
Кувыркаются в листьях гнилых…
Я взираю на них с сожалением,
И невольно мне страшно за них:

Как живете вы так, без правительства,
Без участков и без податей?
Есть у вас или нет право жительства?
Как без метрик растите детей?

Как воюете без дипломатии,
Без реляций, гранат и штыков,
Вырывая у собственной братии
Пух и перья из бойких хвостов?

Кто внедряет в вас всех просвещение
И основы моралей родных?
Кто за скверное вас поведение
Исключает из списка живых?

Где у вас здесь простые, где знатные?
Без одежд вы так пресно равны…
Где мундиры торжественно-ватные?
Где шитье под изгибом спины?

Нынче здесь вы, а завтра в Швейцарии, —
Без прописки и без паспортов
Распеваете вольные арии
Миллионом незамкнутых ртов…

Искрошил воробьям я с полбублика,
Встал с крыльца и тревожно вздохнул:
Это даже, увы, не республика,
А анархии дикий разгул!

Улетайте… Лихими дворянами
В корне зло решено ведь пресечь —
Не сравняли бы вас с хулиганами
И не стали б безжалостно сечь!

Родитель при встрече с директором сына
Обязан всегда становиться во фронт.
Супруга ж родителя молча и чинно
Берет «на кра-ул» черный шелковый зонт.

Одежда родителей в будни простая:
Суконное платье не в ярких тонах.
По табелям – блузки из белого фая
И черные фраки при черных штанах.

Небуйным родителям с весом и с чином
Дозволен прием всех казенных питей.
Курить разрешается только мужчинам,
Но дома, притом запершись от детей!

За чтением книг наблюдает инспектор —
За книгой приходит отец или мать.
Газету всегда выбирает директор.
На пьесах «с идеей» отнюдь не бывать.

О каждом рождении чада родитель
Обязан в гимназию сам донести.
Предельную норму блюдет попечитель:
Не менее двух и не больше шести.

С детьми разговаривать можно, но редко…
Нельзя возвращаться в ночные часы.
Прическа у женщин должна быть под сеткой.
Мужчинам же можно носить и усы.

В гостиной над печкой (отнюдь не в передней)
Повесить портреты всех школьных властей.
По праздникам слушать попарно обедни,
Чтоб сим благотворно влиять на детей.