Мариам Ибрагимова - Стихи и поэмы

Когда же любимая, с медным кувшином,
Спускалась в долину со стайкой подружек,
Папаху чуть сдвинув, вослед им спешил он
Поить скакуна к говорливой речушке.

Сражаясь без страха за волю Отчизны,
Упал он с коня и залитую кровью
Папаху, всегдашнюю спутницу жизни,
Последним движеньем надвинул на брови.

То в прошлом… Теперь же старушка седая
В задумчивой сакле, в далёком ауле
Откроет сундук и погладит, вздыхая,
Печальную память, пробитую пулей.

Покойный дед – почтенный Исмаил,
Приличья ради пригубив из рога,
В прощальный час соседу говорил,
От всей души, напутствуя в дорогу:

– Мой сын, судьба превратностей полна.
Им нет конца, не знаем, где начало.
И мирных дней беспечная волна
Забрасывает нас куда попало.

Поверь, на трудном жизненном пути
Мороз и зной тревожат не однажды.
Построй из дружбы крепость, чтоб найти
Опору в чёрный день в ауле каждом…

– Теперь ты, дядя, станешь камнетёс? —
Спросила я, не поняв смысла речи.
А дедушка, в ответ на мой вопрос,
Сказал:
– Дитя! – обняв меня за плечи. —

Как бич Аллаха бродит зло в веках,
Грозя враждою – спутницей тревожной.
И в час недобрый сакля кунака
Для нас бывает крепостью надёжной!

Нет, не предан забвенью твой прах на чужбине,
Где синеют просторы Ширвана, Шеки.
Здесь могилу твою посещает и ныне
Каждый путник, как прежде друзья-кунаки.

Мрачно в старом лесу. Над задумчивой чащей
Ветры Каспия грустные песни поют.
Вековые дубы, словно грозная стража,
Охраняют бессменно последний приют.

Будто веря, что могут мятежные думы
Пробудить неуёмную страсть бунтаря,
Облака над гранитом кружатся угрюмо,
Как жрецы в час молитвы вокруг алтаря.

Гордый сын непокорных узденей Хунзаха,
В схватку яростно кинулся ты не впервой.
Только в этом бою удалую папаху
Потерял навсегда, потерял с головой.

Вдалеке от жилищ, рядом с лесом дремучим,
Не гнетёт ли тоска по Отчизне, земляк?
В снах ли видишь аул на заоблачной круче
И каньон, где рождается с рёвом Сулак?

Может, в полночь слепую, когда над полями,
Словно бой беспощадный, бушует гроза,
Слышишь страстный призыв к газавату имама,
И невольно твой взор застилает слеза.

Пусть потомки Нуцала, гяуры, мюриды
Не тревожат напрасно извечный покой.
Мир останкам твоим! Позабудь все обиды,
Как забыли мы бремя вражды вековой.

Таинственная всюду тишина.
Как волчья пасть, разинуты ворота.
И крепость между скал погружена
В глубокую, по-старчески, дремоту.

Обветренный приют залётных птиц,
Обитель давней славы и печали,
Теперь разит холодной тьмой бойниц
И пустотой оскаленных развалин.

Здесь облаков касаешься рукой,
Становишься и ты крылат, бесстрашен,
И гордо смотришь вниз, где над рекой
Застрял аул в заплатах мелких пашен.

Квадраты крыш с развалин крепостных
Мне кажутся лежащей перед взором
Огромной грудой пожелтевших книг,
Хранящих тайны вековых историй.

Не роняла на грудь Гуниб-Дага
Лепестки тегеранская роза.
Приютилась у снежной папахи
Лишь одна северянка – берёза.