Пелам Вудхаус - Положитесь на Псмита

– Вы не поняли. Я…

– Нет. Нет и нет. Но все равно я вам весьма обязан. Очень любезно с вашей стороны, дорогой мой, предоставить мне такую возможность. Очень любезно. Очень, очень, очень любезно, – продолжал его сиятельство, бредя к двери и читая на ходу: – О, очень, очень, очень… – Дверь за ним закрылась.

– Черт! – сказал мистер Кибл.

Он уныло рухнул в кресло. Ему придется написать Филлис. Бедняжке Филлис… Придется объяснить, что ее просьба невыполнима. А почему, угрюмо подумал мистер Кибл, выбираясь из кресла и направляясь к бюро, а почему невыполнима? Только потому, что он бесхребетный слизняк и боится пары серых глаз, имеющих обыкновение леденеть?

«Милая Филлис», – написал он. И остановился. Какие слова подобрать? Как объяснить? Мистер Кибл сжал голову в ладонях и застонал.

– Эгей! Дядя Джо!

Мастер эпистолярного жанра резко обернулся и увидел – без малейшего удовольствия – своего племянника Фредерика. Мистер Кибл посмотрел на него с раздражением, ибо не просто рассердился, но и испугался. Он не слышал, чтобы дверь открылась. Глянцеволосый молодой человек словно выскочил из люка.

– Я через окно, – объяснил высокородный Фредди, как будто читая его мысли. – Дядя Джо…

– Ну, в чем дело?

– Дядя Джо, – сказал Фредди, – вы мне не одолжите тысячу фунтов?

Мистер Кибл взвизгнул, как болонка, которой наступили на хвост.

Мистер Кибл, красноглазый, доведенный до предела, медленно восстал из кресла и начал надуваться в зловещем молчании, но тут его племянник умоляюще поднял ладонь. До высокородного Фредди мало-помалу доходило, что он, пожалуй, не подготовил дядю к своей просьбе с необходимой деликатностью и тактом.

– Секундочку! – проблеял он умоляюще. – Погодите, не лезьте на стену. Я сейчас все объясню.

Чувства мистера Кибла нашли выход в сардоническом кряхтенье.

– Объяснишь?

– Ну да. Просто я не с того конца начал. Нельзя было так, сразу. Дело в том, дядя Джо, что у меня есть план. Честное слово, если вы минутку подождете с апоплексией, – сказал Фредди, в некоторой тревоге рассматривая своего кипящего родственника, – я смогу вас выручить. Честное слово. Я просто подумал: если, по-вашему, план этот стоит тысячи, так вы ее, может быть, мне отстегнете? Я готов прямо все выложить и довериться вашей честности, если вы решите, что оно того стоит.

– Тысяча фунтов!

– Круглая, очень удобная сумма, – вкрадчиво намекнул Фредди.

– А зачем тебе, – спросил мистер Кибл, несколько оправившись, – нужна тысяча фунтов?

– Если на то пошло, так кому ж она не нужна? – возразил Фредди. – Но я готов открыть вам особую причину, почему она мне нужна как раз сегодня утром – поклянитесь только, что папаше – ни гугу.

– Если ты таким образом даешь мне понять, что не хочешь, чтобы я повторил твоему отцу сказанное тобой конфиденциально, уверяю тебя, мне ничего подобного и в голову бы не пришло.

Фредди растерянно заморгал. Быстротой соображения он не отличался.

– Я что-то не разберу, – признался он. – Так вы ему скажете или нет?

– Не скажу.

– Молодец, дядя Джо, – произнес Фредди с облегчением. – Свой человек! Я всегда говорил. Так слушайте: вы знаете, какая буча была из-за того, что я проиграл на скачках?

– Знаю.

– Между нами говоря, я спустил пять сотен. И хочу задать вам один простой вопрос. Почему я их спустил?

– Потому что ты молокосос и последний осел.

– Ну да, – согласился Фредди после некоторого раздумья. – Конечно, можно сформулировать и так. Но почему я был ослом?

– Боже ты мой! – не выдержал мистер Кибл. – Я же не специалист по психоанализу!

– Да в конечном счете проигрался я потому, что был не с той стороны забора. На лошадей только дураки ставят. А выигрывают одни букмекеры, и, если вы дадите мне тысячу, я стану букмекером. Мой приятель по Оксфорду работает у букмекера, и меня тоже возьмут, если я внесу тысячу фунтов. Но я должен им ответить побыстрее, не то они найдут другого. Вы понятия не имеете, какая из-за таких мест конкуренция.

Мистер Кибл, который все это время пытался вставить слово, наконец умудрился это сделать.

– И ты серьезно думаешь, что я… Но какой смысл тратить время на пустые разговоры? Мне неоткуда взять названную тобой сумму. А было бы, – тоскливо произнес мистер Кибл. – А было бы… – И взгляд его скользнул по письму на бюро, письму, которое начиналось словами «Милая Филлис» и на этом кончалось.

Фредди одарил его взглядом, полным сердечного сочувствия.